Причини по яким я лаявся зі своєю дівчиною (абсолютно неможливо дочитати до кінця)

[Qazoplm11]

 

[Bekster]

Ничто так не держит отношения в напряжении, как оживленные дебаты. Тогда нам повезло, что мы с моей девушкой ни в чем не сходимся во мнениях. Совсем.

Сочетаем полнейшее, полярное несогласие по всем вопросам и всегда с тем фактом, что я — единственный ребенок в семье, а она — жестокая психопатка, и мы начинаем разогреваться. А затем добавляем, что я англичанин, а она — немка, что не только делает каждого из нас лично и абсолютно ответственным за историю, социальные и культурные нравы наших стран, но и открывает целое поле подаргументов, основанных на грамматических и семантических спорах, и, ну, попробуйте что -нибудь сказать и уйти.

Примеры? Ладно-ладно. Мы спорили о:

Аааааааа


Как следует разрезать киви пополам (вдоль или поперек середины).

Оставлять дверь кухни открытой (минимум три раза в день).

Лучший способ развесить белье.

Маленькие пятнышки зубной пасты, которые остаются, когда вы чистите зубы перед зеркалом.

Я ем двухпальцевые Kit-Kat, как любые другие плитки шоколада такого размера, т. е. не чувствуя необходимости сначала разламывать их на два отдельных пальца. Маргрет обвинила меня в том, что я делаю это «намеренно, чтобы ее разозлить».

В какую сторону - расстояния были одинаковыми - объехать кольцевую объездную дорогу (в результате она пнула меня ногой по голове с заднего сиденья, пока я ехал).

Количество времени, которое я провожу за компьютером. (Ладно, справедливо.)

Имя первенца (Джонатан). Потом, когда это было улажено...

Как произносится имя Первенца.

Наш номер телефона.

Какой тип утюга купить (цена не имела значения, важен был принцип , черт возьми).

Где сидеть в кино. В тех случаях, когда мы а) умудряемся договориться пойти в кино вместе и б) идем смотреть один и тот же фильм, когда мы там. (Нет, правда).

Независимо от того, относится ли ее стрижка нашего сына к «умению экономить деньги» или к «терапии в процессе становления».

Вскоре после каждого раза, когда Маргрет прикасается к моему компьютеру, по любой причине, мне приходится тратить двадцать минут, пытаясь исправить сбои, заблокированные системы, потерю данных, заклинившие диски, странные перенастройки и вещи, застрявшие в клавиатуре. Затем следует свободный и откровенный обмен мнениями, где в моем углу: «Это твоя вина», а в ее: «Это любопытная статистическая аномалия».

Маргрет входит в комнату. Телевизор показывает «Спасателей Малибу» . Маргрет говорит: «Угу, ты снова смотришь «Спасателей Малибу ». Я говорю: «Я не смотрю, он просто идет ». Повторяю. На протяжении всей программы.

Она хочет покрасить гостиную в желтый цвет. У меня нет слов.

Маргрет не любит смотреть фильмы по телевизору. Нет, погодите - позвольте мне убедиться, что вы уловили интонацию: Маргрет не любит смотреть фильмы по телевизору. Она говорит , что любит, но годы горького опыта доказали, что на самом деле она хочет сидеть рядом со мной, пока я рассказываю ей весь этот кровавый фильм . «Кто она?», «Почему его подстрелили?», «Я думал, этот был на их стороне?», «Это бомба» - «ПРОСТО ПОСМОТРИ! ВО ИМЯ БОГА, ПРОСТО ПОСМОТРИ !» Адское зеркальное отражение этого - когда она снабжает меня, глухого к моим мольбам, своими комментариями . Схватывающее за стул напряжение безжалостно атакуется сзади такими междометиями, как «Эй! Смотри! Это те подушки, которые у нас есть», «Разве это не она снимается в рекламе тампонов?» и, в одном известном случае, «О, я это видел — его убивают в конце».

Маргрет думает, что я тщеславен, потому что... Я бреюсь перед зеркалом. Во время этого спора в ванной — нашем четвертом по популярности месте для споров, это будет для вас радостью и очарованием — Маргрет доказала, что бритье перед зеркалом можно рассматривать только как возмутительный нарциссизм, сказав: «Ни один из мужчин, с которыми я была» (боже мой, но это все, что я могу сделать, чтобы не обнять ее, когда она начинает такие предложения). «Ни один из мужчин, с которыми я была, не брился перед зеркалом». «
Ха! Трудно это проверить, не так ли? Как и все остальные мужчины, с которыми ты была, теперь могут общаться только моргая глазами!» — сказал я. Гораздо позже. Когда Маргрет вышла из дома.

Пульт от телевизора . Только благодаря эпической самодисциплине с обеих сторон мы не спорим о пульте от телевизора, исключая все остальное. Пульту от телевизора оказывается медвежья услуга, если предположить, что он является причиной только четырех типов споров, но, как вы понимаете, пространство ограничено, поэтому я должен сосредоточиться на основных из них.
1) Право собственности на пульт от телевизора: это обозначается тем, что он находится на подлокотнике кресла/дивана, ближайшего к вам, — это важнее самой жизни.
2) В тех леденящих кровь случаях, когда вы поднимаете глаза со своего места и обнаруживаете, что пульт от телевизора все еще лежит на телевизоре , один из вас должен его забрать; кто это будет? И как это повлияет на (1)?
3) Исчезновение пульта от телевизора. Будут горячо спорить о том, у кого именно он был последним, могут быть вызваны свидетели. Все может стать действительно очень скверным, когда человек, который его не искал, окажется неосознанно сидящим на нем.
4) Пульт от телевизора — это естественный кочевник, и иногда, да упаси нас Господь, он пропадает на целые дни. В эти темные времена кто-то должен на самом деле, в совершенно буквальном смысле, встать, чтобы переключить канал; международное право гласит, что это «не тот человек, который сделал это последним» — но можно ли это установить? Без вмешательства полиции?

Мы остановились в квартире немецкого друга в Берлине, и он достает фотоальбом, как это делают люди, когда наступает отчаяние в разговоре. В основном это фотографии с отпуска, в который он отправился с Маргрет и несколькими друзьями несколько лет назад. И он практически полностью состоит из снимков голой Маргрет. «Ха! Так вот еще одно фото твоей девушки голой! Хорошая грудь, не так ли?» Я просидела на диване несколько часов, слушая это — кажется, в какой-то момент я даже прикусила язык. К счастью, все обошлось, потому что Маргрет, я и один осторожный и взвешенный обмен мнениями показали, что это было «...просто ( моя ) заминка». Отлично. Я, оказывается, таааак англичанин.

Попробуйте найти разницу между этими двумя утверждениями:
(a) « Эти брюки делают ваш зад толстым».
(b) «Ты отвратительно толстая старая карга, на которую я вынужден осыпать оскорблениями и насмешками — удручающе далекая от «тупых, визгливых, карманных англичанок», которые составляют мой обширный каталог бывших любовниц и к которым я мог бы вернуться прямо сейчас, поскольку я ненавижу в тебе все».
Может быть, в столовой была действительно плохая акустика или что-то в этом роде.

Она все время заставляет меня носить с собой тампоны: «Вот, возьми их на всякий случай». «
Оооооо, почему ты не можешь их носить?»
«У меня нет карманов».
Тогда я, конечно, забываю о них. И в следующий раз, когда я встречаюсь с герцогиней Кентской или с кем-то еще, я достаю из кармана носовой платок и рассыпаю повсюду средства женской гигиены.

Она действительно бурно реагирует, когда застает меня в ее нижнем белье.

Теперь, что вы должны понять, так это то, что это было из ниоткуда , ладно? Не думайте, что были предыдущие разговоры или ситуации, которые помещали бы это в контекст. О, нет. Просто представьте себе момент «Какого хрена ... ?», который вы бы испытали, если бы ваш партнер сказал вам это, потому что у вас было бы столько же подготовки, сколько и у меня. Итак, это было сразу после Рождества, и Маргрет ныла о своем подарке (я забыл, что это было, Феррари, по-моему, но не того цвета или что-то в этом роде), эм, на самом деле, позвольте мне вернуться к этому, это напоминает мне...

Подарки. Перед каждым днем рождения, Рождеством или чем-то еще я говорю: «Чего ты хочешь?» И Маргрет говорит: «Удиви меня». А я отвечаю: «Неееееет, просто скажи мне, чего ты хочешь. Если я думаю, что это будет не то, что нужно, это всегда не то». А потом она выдает: «Нет, не будет. Будет то, что ты выбрала, и сюрприз, вот что важно», чушь. И я говорю: «Сладчайшая, ты сейчас так говоришь , но наступит рождественское утро, и это будет: «О чем, черт возьми, ты думала?» снова, не так ли?» И она отвечает: «Нет. Не будет». А я говорю: «Да, будет». И она говорит: «Не опекай меня ». И соседи по соседству на мгновение замирают на своих местах, прежде чем вскочить и снять все, что у них есть на полках на соседней стене. И в конце концов Маргрет добивается своего. И я два месяца в полном отчаянии ищу что-то, прежде чем наконец нахожу ту единственную вещь, которая подойдет в 7.30 вечера в канун Рождества за двадцать три с половиной тысячи фунтов. А утром в Рождество это: «О чем, черт возьми, ты думал?» Но в любом случае.

Возвращаясь к предыдущему пункту, это было сразу после Рождества, и Маргрет рассуждала о своем подарке, который, как вы помните, был ожерельем из одного бриллианта, подвешенного на тонкой цепочке из белого золота и сапфиров. И вот что я слышу из ее уст - "Почему ты не купила мне червячницу, я же достаточно намекала ?" Ты что ?

Маргрет обвиняет меня в том, что я скопидом. Это совершенно несправедливо — электроприборы никогда не умирают, понимаете, я просто не в состоянии оживить их с помощью современных технологий. В будущем появятся новые технологии, и в сочетании с неизбежно приближающимся дефицитом адаптеров переменного тока и персональных кассетных плееров моя предусмотрительность окупится, и благодарные люди Земли сделают меня своим Богом. В любом случае, неважно, потому что реальная суть в том, что это Маргрет заполняет наш дом хламом. И я говорю не о том, чтобы делать это посредством упущения выбрасывания хлама, а о безумном дизайне. Разбирая вещи в коробках, я обнаружил некоторые из вещей, которые Маргрет на самом деле упаковала в нашем предыдущем доме и привезла в наш новый:
Слепок ее зубов, сделанный стоматологом примерно в 1984 году.
Пустые тюбики из-под чипсов Pringles.
Камни (не «специальные декоративные камни», как вы понимаете, просто «камни» из нашего предыдущего сада).
Старые телефонные справочники.
Два пакета, полных обрезков материала.
Маленькие пакетики с солью и сахаром, которые вы получаете вместе с едой в самолетах.
Несколько деревянных палочек.
Календарь прошлого года.
И все же, если бы я выбросил ее из поезда, меня бы назвали преступником.

Послушайте, если вы до сих пор не поняли правила «Битвы роботов» , то я просто не буду продолжать разговор, ладно?

Черт, черт, черт мытье посуды. Сейчас, в обычном режиме, я готовлю и мою посуду. (Это отчасти из-за тактической ошибки, которую я допустил в споре много лет назад. Знаете, когда вы так злы, что начинаете стирать грань между мазохистской гиперболой и полезной шипящей угрозой? «Ну, может, я просто разогрею все свои компакт-диски в микроволновке — смотрите, смотрите, вон моя группа Тома Робинсона — теперь мне лучше?». Вы когда-нибудь это делали? Великолепно. Так вот, несколько лет назад мы спорили об этом, и каким-то образом я обнаружил, что нахожусь в таком положении, когда слова «Ладно, ладно, ладно — тогда я буду всю еду готовить и всю посуду мыть !» казались очень хитрым гамбитом. На самом деле, это не такая уж плохая сделка. Видите ли, если Маргрет готовит индейку (нефаршированную, три с половиной часа) и чипсы в духовке (20 минут, перевернуть один раз), то она начнет ставить их в духовку в одно и то же время . Если Маргрет готовит чай, то это будет ее вариация на тему «Сладкий 'n' Sour, который называется Burnt Beyond Recognition 'n' Potentially Fatal.) Помните, что я говорил до того, как открыл скобки? Погодите... ах, точно — мытье посуды. Дело в том, что если вы мужчина-англичанин, то, когда вы уходите из дома, вы идете в ближайший к вашему новому месту магазин, покупаете лапшу Pot Noodle (курица и грибы), наслаждаетесь ее вкусностями, развалившись на диване перед телевизором, выполаскиваете пластиковую коробку, в которой она продавалась, а затем используете эту коробку для всех последующих приемов пищи, пока не выйдете замуж. В этом есть красота экономии. Таким образом, когда я готовлю еду на четверых, в раковине остается одна кастрюля, а когда я несу к столу слегка дымящиеся тарелки, то, возможно, ложка. Маргрет не может приготовить сыр на тосте, не используя каждую кастрюлю, вок, супницу и дуршлаг в доме. После трапезы с Маргрет я захожу на кухню и обнаруживаю раковину, качающуюся от посуды, которая удерживается силой тяжести только благодаря хитрому использованию клея-шпецле. «Какого черта ты использовал все это, чтобы сделать это?» «Это как раз то, что мне было нужно». «Что? Куда влезла газонокосилка?»




Аргументы. У нас много споров по поводу аргументов. Например, «Кто начал спор x» — старый фаворит, чья сила не померкла с годами, а острота не притупилась от использования. Другой надежный спутник — « Я не спорю, я просто говорю — ты споришь», а также его более сценический (в том смысле, что он наслаждается аудиторией — вечеринками, визитами родственников, родительскими вечерами в школе, в магазинах и т. д.) собрат: «Ну что, мы сейчас ввяжемся в этот спор, не так ли?» Однако особенно частый спор — это результат того, что Маргрет НЕ ПРИДЕРЖИВАЕТСЯ ЭТОГО ЧЕРТОВОГО АРГУМЕНТА, РАДИ БОГА. Маргрет перескакивает с аргумента на аргумент, хаотично и беспорядочно меняет направление, словно стая рыб-аргументаторов, за которой следует акула правды. Ужасно сложно нанести удар, потому что к тому времени, как ты выпустишь логику, ее уже не будет. Ссора из-за пылесоса переносится на стоимость обновления компьютера, оттуда на то, кто больше всего на этой неделе вставал рано с детьми, а затем на более высокие процентные ставки в немецких банках через вонючую сексуальную горячность какой-то бывшей подружки, это-ножницы-для-волос - не-используй-их-для-бумаги и «Когда ты в последний раз покупал мне цветы?», и все это в течение примерно семи обменов репликами. «Аррррррггх! О чем мы спорим? Ты можешь просто решить, в чем дело, и придерживаться этого ?»

Ключ к успешным отношениям — общение. Это Первое правило. Следствие Маргрет из Первого правила — пункт о времени. Он гласит, что лучшее время для начала сложного и длинного разговора, скажем, о том, как именно нам следует заняться переоборудованием чердака, это (в обратном порядке предпочтения):
- Когда вы видите, что Мил играет в онлайн-игру и находится в одном очке от того, чтобы стать Чемпионом мира, Мил выбегает из дома, чтобы успеть на поезд, Мил пытается потушить пожар на кухне и т. д.
- В последние минуты напряженного триллера, который Мил смотрит последние два часа. В идеале именно в тот момент, когда кто-то начинает говорить: «Боже мой! Тогда убийца должен быть...»
- Прямо сейчас, поздно ночью, когда Мил наконец-то удалось заснуть.
- В середине секса.

Когда Маргрет ходила по магазинам и видела, например, пару джинсов в универмаге, знаете, что она делала? Примеряла их. Думаю, вы все со мной согласны, но для тех, кто присоединился к нам поздно, я не имею в виду, что она шла в примерочную и примеряла их . Это было бы нелепой идеей, не так ли? Нет, она просто раздевалась прямо посреди торгового зала, чтобы примерить их. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы убедить ее, что это ненормальное поведение в Британии, несмотря на то, что она могла видеть на Бенни Хилле. Даже тогда она остановилась только для того, чтобы подшутить надо мной — среди множества закатываний глаз и покачиваний головой: «Ты и твои глупые общественные условности», — чтобы подшутить надо мной. Это трёт крошечный кружок из запотевшего окна, через которое можно увидеть измученный, безликий пейзаж, который является Моим Миром, чтобы упомянуть, что я совершенно забыл обо всём этом, пока кто-то вчера не прислал мне электронное письмо, которое случайно вытащило воспоминания. С Маргрет такие вещи просто тонут в общем шуме. Я не удивлюсь, если через несколько месяцев я буду здесь писать: «Аааа — это напоминает мне о роли Маргрет в убийстве Джона Леннона...»

Где бы я ни стоял, Маргрет должна стоять там, и наоборот. Неважно, где мы находимся — на кухне, в ванной, в Шотландии — каждый из нас раздражающе занимает место, где другой хочет быть, срочно. За эти годы мы выработали сигналы для этой ситуации. Мой — встать позади нее и пробормотать себе под нос. Маргрет — оттолкнуть меня плечом с дороги.

На прошлой неделе Маргрет затопила кухню. Открыла краны, заткнула раковину и совершенно забыла об этом (потому что она поднялась наверх, и мы ввязались в не относящийся к делу спор). Она спускается вниз, открывает дверь и — бац — вот он, Sea World. Самое интересное, что если бы я затопила кухню, то раздался бы рев: «Ты затопила кухню, идиот !», а затем она бы сделала то, что я делаю, сворачиваясь в клубок, пытаясь защитить голову, и она бы несколько раз пинала меня по почкам. Но так как это было, раздается крик, я бегу вниз и на мгновение останавливаюсь в дверном проеме — любуясь видом, волны нежно омывают мои лодыжки — и она оборачивается и рычит: «Ну, помоги мне тогда — ты что, не видишь, что я затопила кухню, идиот ?»

Есть определенные словесные сокращения для многих наших споров. Конечно, мы могли бы плавно перейти к вещам, медленно наращивать импульс, но это так расточительно, когда вы можете втиснуть три аргумента за то время, которое медленный подход занял бы, чтобы заварить только один. Поэтому мы часто отдаем предпочтение более драгстерному стилю, подходу «ноль аргументов за 1 секунду». Таким образом, с годами способы обеспечения плюющейся, царапающейся ссоры всего одним предложением были отполированы до блеска.
Например, Маргрет однажды сказала мне: «Я твоя самая любимая женщина в мире?» Мире? Я имею в виду, правда.
В других случаях она закладывает мины, чтобы мы могли позже взорваться спором с минимальным количеством разбега. Она выйдет и, закрывая дверь, через плечо крикнет: «Ты можешь пропылесосить дом, если хочешь». Я усядусь за компьютер на пару часов. Когда она вернется, она взбежит по лестнице, распахнет дверь и зарычит: «Почему ты не пропылесосила дом?» Я, естественно, отвечу: «Ты сказала, что я могу, если захочу. И, подумав, я решила, что не буду. Очевидно, это было нелегкое решение...» и мы уже там.
Еще одна точная уверенность — когда я не могу найти что-то — телепрограмму, рубашку, винтовку с резинкой, что угодно, неважно, — и обмен репликами:
«Гретч? Ты не видела мои солнцезащитные очки?»
«Ты их искала
?» (Ооооооо, я, оно, когда, арррр! Мои зубы стиснуты, просто печатая это.)
Маргрет, конечно, сделала самое главное и нашла способ обеспечить спор, не используя вообще никаких слов. Метод таков:
она приглашает одну из своих подруг, и они оживленно болтают в гостиной — пока я случайно не вхожу, и в этот момент Маргрет резко и демонстративно останавливается на полуслове... Да, сегодня одна из нас будет спать в гостевой комнате.

Четыреста пятьдесят вторая самая раздражающая привычка Маргрет — это украдкой выключать центральное отопление (а затем зажигать газовый камин в комнате, где она находится, естественно). Я внезапно замечаю, что, сидя за клавиатурой и печатая, я вижу собственное дыхание, в то время как из спальни кто-то из детей кричит: «Папа, я не чувствую ног...» И я, дрожа, спускаюсь по лестнице и обнаруживаю, что центральное отопление установлено на «Лето/Гипотермия/Криогенная остановкa», а Маргрет в гостиной смотрит телевизор в печи, коробящей дверной проем.

Несколько концепций, которые Маргрет по-прежнему не может усвоить:

Можно перестать покупать растения.
Пожалуйста , оставьте меня в покое, я в туалете.
Икеа — это просто еще один магазин.
Я спросил тебя, хочешь ли ты есть, я спросил тебя - а теперь перестань есть с моей тарелки .
Можно иметь мысль и не высказывать ее. Это не делает меня замкнутым, это просто отделяет меня от тебя и той сумасшедшей женщины, которая вечно кричит на голубей у супермаркета.
Это просто обрезки ногтей . Обрезки ногтей, должно быть, самая инертная вещь на планете, как кто-то может иметь серьезные проблемы с обрезками ногтей? Вы могли бы также истерить с: «Блюууурргх — гелий!» Серьезно — просто возьмите себя в руки. Итак, вы прошли босиком по ванной и обнаружили, что один или два обрезка ногтей прилипли к подошве вашей ступни; ну, просто смахните их в мусорное ведро — это просто обрезки ногтей.

Просто для справки: если Маргрет вернется после стрижки и спросит: «Что ты думаешь?», а вы ответите: «Я бы с удовольствием выбрала тебе любую прическу», то это, по сути, Неправильный Ответ, верно?

«Уберите от меня руки, вы замерзаете ».

В этот момент произошло нечто, что почти остановило меня от обновления этой страницы. Вы можете прочитать об этом, щелкнув мышкой по словам, которые вы сейчас читаете. Да, эти слова, дурак.

Вы, возможно, помните, что одним из проявлений корзины безумий Маргрет является желание заполнить наш дом внутренним Вьетнамом растений. Компульсивное расстройство, о происхождении которого я даже не могу догадываться.
Кстати, мы только что вернулись из Германии, где гостили у родителей Маргрет. Это фотография, которую я сделал, для наглядности, верхней части лестницы в их доме.
Да. Это.

Если вы нажали на ссылку «Почему я почти перестал обновлять» выше, вы знаете, кто такая Ханна. Но, конечно, вы нажали на нее не потому, что посчитали это слишком сложным, вы, Дитя Интернета, вы. Итак, позвольте мне сказать вам, что Ханна — это человек, с которым я недавно начал работать — удаленно, я встречался с ней лично один раз, около девяноста минут. Теперь у вас есть вся необходимая информация. Позвоните мне, я приеду и прокрутю для вас, хорошо?

Мы с Маргрет поднимаемся на гору, бок о бок, на подъемнике в Германии. Белый шум снега под нашими лыжами — единственный звук, пока Маргрет не начинает говорить.
Маргрет — «Эта женщина — «Ханна», верно? — какая она?»
Мил — «Кажется, она в порядке».
Маргрет — «Сколько ей лет?»
Мил — «Около тридцати, я думаю».
Маргрет — «Какого цвета у нее волосы?»
Мил - «Черный».
Маргрет - «Она курит?»
Мил - «Да».
Маргрет - «ТЫ ХОЧЕШЬ С НЕЙ ПЕРЕСПАТЬ, НЕ ТАК ЛИ?»

Здесь вы можете увидеть идеальное применение правила Шерлока Холмса: «Как только вы исключите невозможное, все, что останется, каким бы невероятным оно ни было, должно быть правдой».

«Я почти на месте». Да. Точно.

Я пришел домой с работы в пятницу, и когда я устало открыл дверь в дом, Второй Борн, Питер , услышал, как я вошел, и высунул голову из гостиной.
«Привет, папа, я скучал по тебе», — кричит он. Из гостиной голос Маргрет окликает его: «Нет, ты не скучал, Питер».

Ты готов дать мне показания в суде, верно?

Хорошо, скажите мне, не ошибаюсь ли я, начиная серьезно беспокоиться об этом. Хорошо? Скажите мне вы . Сегодня утром я вылез из постели в ванную, чтобы принять душ. Я снял одежду, невинно отдернул занавеску для душа и вот что я увидел. (К счастью, цифровая камера - «Для меня? Я вижу - для меня , не так ли?» - которую я купил для Маргрет на это Рождество, была как раз в другой комнате, чтобы предоставить фотографическое доказательство. Потому что я знаю, вы все думаете, что я все это выдумываю. Черт возьми.) Теперь скажите мне, Маргрет положила его туда, это акт разумного человека?

Знаете, что я думаю? Я думаю, у нее с ним роман. Именно такую дрожь осознания я почувствовал, когда отдернул занавеску для душа. Я имею в виду, не то чтобы не было никаких улик, не так ли? Я прекрасно представляю, как однажды я неожиданно прихожу домой пораньше с работы, вхожу в спальню и, с холодным ударом шока, обнаруживаю их вместе в постели — нижнее белье и листва небрежно разбросаны по полу их нетерпеливой страстью. «Ты! Конечно — какой же я был дурак !»

Из писем, которые я получаю, я знаю, что многие из вас засели в подвалах Вайоминга, окруженные автоматическим оружием, скотом и стойками с кассетами, заполненными анализом Книги Откровений, которые вы записали с радиопередачи. Если у вас есть минутка, загляните в свой морозильник. Так же Маргрет заполняет и наш морозильник. Она не покупает ничего. Она ждет, пока не найдет, «Купи две — получи одну бесплатно», а затем покупает девять. Более того, она не может сдержать снисходительную улыбку — как будто я отец, который говорит своей дочери-подростку, что ее юбка может подавать мальчикам все неправильные сигналы — когда я предлагаю ей проверить, насколько заполнен морозильник, прежде чем она начнет покупать для него лишние вещи, — это может быть хорошей идеей. Помимо очевидного — например, они терраформируют Марс до того, как у нашей семьи закончатся чипсы для духовки, — есть еще одно последствие этого. Огромный объем еды, которую нужно запихнуть в морозильник, означает, что это вообще возможно только потому, что Маргрет использует две уловки.
Первая — грубая сила. По сути, она просто забивает вещи в ящики каблуком своей туфли. Это работает, но за счет ужасающей деформации всего, что она хранит. Теперь мы все к этому, естественно, привыкли. Джонатан в значительной степени ожидает, что его динозавры-индейки будут коллекцией деформированных частей тела: это динозавры-индейки, как смоделировано по сценам бойни на следующий день после падения кометы на Землю. Это действительно становится проблемой только тогда, когда он приглашает друзей, спрашивает их, не хотят ли они мороженого «Корнетто», а затем ошеломлен их выражением ужаса, когда он возвращается с чем-то, что выглядит так, будто его растоптали лошади.
Вторая точка зрения заключается в том, что у нее есть хоть какой-то шанс запихнуть все вещи, только если она выбросит картонные коробки, в которых все упаковано. Коробки, в которых, конечно же, есть инструкции по приготовлению. Теперь я знаю, что вы в это не поверите, но я просто немного зануда. Нет, нет, правда - это правда. В любом случае, один из симптомов этой - очень незначительной - привередливости с моей стороны заключается в том, что если в инструкции говорится: «Предварительно разогрейте духовку. Готовьте на газовой отметке 7 в течение 23 минут. Переверните один раз через 13 минут», то это - именно это- вот что я делаю. И я начинаю нервничать, если что-то мешает этому. (Обычный спор у нас возникает из-за того, что я ставлю таймер духовки, скажем, на 7 минут, затем иду в гостиную и расхаживаю туда-сюда, дополнительно поглядывая на часы, пока жду. Примерно через 9 минут, и так и не услышав звукового сигнала, мои натянутые нервы заставят меня пойти на кухню, где я обнаружу, что Маргрет установила таймер на 45 минут, потому что она использует его для измерения времени высыхания клея или чего-то в этом роде. Последует обсуждение.) Отсутствие инструкций по приготовлению пищи оставляет меня в пугающем водовороте неопределенности. Еще хуже, когда Маргрет решает, что инструкции по приготовлению пищи жизненно важны, поэтому она вырезает их и бросает в морозильник, когда загружает его. Я найду их несколько лет спустя. Конечно, нет никаких подсказок относительно того, к чему они относятся. Я просто остаюсь там с трясущимися руками, держа в руках кусок картона с инструкциями, заканчивающимися жирным шрифтом: « Оставьте на две минуты перед подачей », и не имею ни малейшего представления о том, что это значит. Честно говоря, я был бы счастливее, если бы там было написано: « Где-то в вашем доме есть бомба ».
Так или иначе, я спустился вниз в обеденное время в субботу и увидел, что духовка включена. Маргрет, в тревожном состоянии, что-то готовила.
«Что там?» — спрашиваю я, насколько это позволяет ситуация.
«Твою пиццу».
Я делаю выпад к дверце духовки. Маргрет становится агрессивной.
«Я могу приготовить замороженную пиццу, понимаешь?»
«Нет, дело не в этом», — блефую я, — «Я просто хочу добавить немного ветчины. Они никогда не используют достаточно ветчины».
Маргрет, берущаяся за замороженную пиццу, — достаточно пугающая перспектива при любых обстоятельствах, но когда вы вспоминаете, что она летит вслепую — нет картонной коробки с инструкциями по приготовлению, чтобы осветить путь — ну, я уверен, вы можете представить мой ужас. Я достаю пиццу из духовки. Я добавляю еще ветчины. Я возвращаю пиццу в духовку.
По прихоти я изменяю расстановку Маргрет, убирая полистироловую основу из-под пиццы, прежде чем продолжить ее готовить.

Мне пишут довольно много мужчин, которые говорят: «Думаю, твоя девушка — кошмар, ну, моя еще хуже». Теперь, это всегда удивляет меня. Во-первых, я не знал, что создаю впечатление, что Маргрет — это своего рода испытание для жизни. Я здесь просто излагаю факты, без предвзятости или приукрашивания: простая камера, направленная на место происшествия, записывающая его с полной нейтральностью. Честно говоря, я шокирован и встревожен тем, что кто-то может подумать, что я здесь для того, чтобы доказать, что моя девушка, скажем, безумна как угорь.

Однако больше всего меня удивляет в письмах, которые я получаю от этих мужчин, то, что они каким-то образом могут верить, что их ситуации похожи на мои. Да, конечно, иногда вы сидите в Макдоналдсе, и ваша девушка говорит: «Ты просто намеренно уронил салфетку, чтобы заглянуть под юбку той женщины, не так ли?» — у всех был такой разговор, и он совершенно здоров. Будет несколько громких немецких оскорблений, некоторая степень бури, возможно, в какой-то момент будет брошен майонез — мы все это проходили. Однако самое главное, что нужно помнить о Маргрет, это то, что она играет по правилам, которых никто не понимает. Каждый обмен мнениями с Маргрет может привести к тому, что я проведу несколько недель в тяге. Невозможно судить, кто из них будет, а кто нет, потому что законы, управляющие ее мыслительными процессами, сопротивляются всем моим анализам. Даже самую маленькую вещь нельзя принимать как должное, потому что это предполагает, что кто-то знает, как работает голова Маргрет. Доказательство кроется в деталях, а не в общих чертах, поэтому позвольте мне проиллюстрировать идею «Не попадайтесь в ловушку веры в то, что вы существуете в одной и той же вселенной» на мельчайшем моменте в ничем не примечательную субботу, которая только что прошла. Мы сидим вместе на диване. Я говорю
«Брррр — мне холодно».
Маргрет отвечает
«Где?»

Наша раковина синяя, и мы не говорим об этом. Это случилось больше недели назад; я наклонился над раковиной, чистя зубы, когда заметил, что на большей части поверхности есть своего рода лазуревый налет. Маргрет ничего об этом не упоминала. Почему она этого не сделала, так это потому, что она, очевидно, пыталась очистить раковину, ну, я не знаю, какой-то жидкостью, используемой для удаления укоренившихся колоний осетровых с корпусов подводных лодок или чем-то в этом роде (вероятно, в Aldi предлагали три бутылки этой жидкости по цене двух). Она ждет, что я об этом упомяну. Но я хитрая лиса и ничего подобного делать не буду. Я больше не наивный юнец с мокрыми ушами, уже оооочень давно, и я прекрасно вижу шипастую яму, которую скрывают, казалось бы, невинные слова «Знаете ли вы, что раковина синяя». Это будет выглядеть - именно - так:
Я: Ты знала, что раковина синяя?
Маргрет: Да. Я знала. Я использовала скраб для джунглей, произведенный тайваньскими военными, чтобы почистить ее, и он обесцветил поверхность.
Я: Ооооооо. К.
Маргрет: Ну, может быть, просто может быть, если ты чистил раковину время от времени...
Видишь, что она там сделала? Теперь мне предстоит целый день 'Когда ты в последний раз...?' Ну, не этот хитрый парень - не в этот раз, мои друзья.
Наша раковина синяя, и мы не будем об этом говорить.

Из-за моего бескорыстного желания расширить словарный запас медицинской науки, я был бы рад до кончиков пальцев, если бы все могли принять использование фразы «синдром Маргрет». Этот недуг используется для обозначения состояния, характеризующегося глубокой и хронической «точечной слепотой». Позвольте мне привести вам пример для диагностических целей:
на днях я купил мобильный телефон. Да, я знаю, что это отменяет мои права человека, и я не буду вызывать у вас еще большее отвращение, пытаясь каким-либо образом льстиво оправдать себя. Мы все становимся тем, что ненавидим (возникает тревожная возможность того, что однажды утром я проснусь и обнаружу, что я Энди Макдауэлл, но давайте не будем смотреть в этом направлении), и поэтому я естественным образом мутировал в этом направлении. Так или иначе, я провел большую часть дня, вводя имена и номера знакомых мне людей во внутреннюю адресную книгу с помощью клавиатуры телефона — занятие, которое примерно так же весело, как проведение экстренной стоматологической операции на себе. Через пикосекунду, когда я закончил, в комнату вошла Маргрет и сказала: «Давай посмотрим на твой телефон». « Ничего
не трогай », — ответил я с мрачной серьезностью. Примерно через две минуты, когда я вернулся из кухни с чашкой чая, Маргрет взглянула на меня и болтливо спросила: «Ты можешь вернуть то, что удалил?» Мои губы превратились в тончайшую линию. Маргрет не знает, что именно она удалила, но предлагает решение: «Тс-с — ты узнаешь в конце концов, если это важно». Должен признать, что эту фразу было бы неплохо повторять несколько раз нараспев, пока я танцевал вокруг кружащегося костра, в центре которого была заколота Маргрет. Если бы мы раздали населению Земли простую анкету, почти все бы ответили, что суть — суть — спора, который сейчас набирал обороты, заключалась в том, что Маргрет что-то удалила, даже не зная, что именно, после того, как я потратил часы на настройку телефона и специально сказал ничего не трогать. Однако оценка Маргрет была такой: «Знаешь, в чем проблема? Ты помешан на гаджетах».





В прошлую пятницу у Маргрет был день рождения. Я купил ей эту восточную пижаму в стиле гейши (Маргрет: «Эй! Я мог бы попробовать этот массаж, который они делают; я мог бы запрыгнуть тебе на спину». Я: «Ходи , они ходят по твоей спине». Это почти так же), когда я был в Лондоне. Ей понравилось. Просто. Очевидно, я был дураком, и все, что мне нужно было сделать, чтобы подарить Маргрет подарок, который ей понравится, это убедиться, что я спросил почти у каждой женщины, которая работает в газете The Guardian, что, черт возьми, мне купить. Хотя это был не ее любимый подарок на день рождения, далеко не так. Были почти слезы восторга, когда ее лучшая подруга появилась на дне рождения и удивила ее двумя мешками, полными конского навоза. Я имею в виду, что сейчас это кажется таким очевидным, конечно.

Ужас крышек: Да, награды высоки, но это игра, где цена поражения жестока. Иногда Маргрет, после того, как сама поворчит с ней за коллекцию «hnggh», протягивает мне бутылку или банку с завинчивающейся крышкой вместе с нетерпеливым «Открой это для меня». Если боги в этот момент довольны в небесах над Англией, то за этим следует быстрое движение моего запястья, восхитительный вздох «клик-фшшш» капитуляции, и я возвращаю ей вещь, ЧУВСТВУЯ СЕБЯ ГЕРОЕМ СЕВЕРНОЙ ЛЕГЕНДЫ. Однако, как правило, происходит следующее: я напрягаюсь некоторое время и сдираю кожу с ладоней. Затем я оборачиваю крышку кухонным полотенцем и напрягаю еще немного для равного эффекта. В этот момент я использую косяк двери как тиски, чтобы удерживать крышку, пока я крутлю контейнер; Маргрет будет говорить: «Отдай это сюда, ты сломаешь дверь», а я буду ругаться, извиваться и говорить: «Я перекрашу это место через минуту». Страх охватывает меня. Если это шипучая штука, иногда можно проколоть крышку, чтобы сбросить давление, а затем открыть ее, но вам нечасто так везет. «Отдай это», — повторяет Маргрет, обхватив меня руками, пытаясь вырвать предмет из моих рук. Я отворачиваюсь — «Минуточку» — и снова отчаянно дергаю крышку, теперь даже не пытаясь не щуриться при этом. Но в конце концов Маргрет удается вернуть эту штуку. Это самый темный момент. Если она попытается снова, а она останется запертой, то я спасена. «Она просто полностью застряла», — скажу я, — «Да. Перестань пытаться. Прекрати. Прекрати». Однако бывают моменты — и у меня холодеет живот, даже когда я пишу это — когда она возвращает его обратно и, сделав последнее сатанинское усилие, умудряется открутить крышку. Легкая улыбка появляется на ее лице.
«Что?» — говорю я.
«Ничего».
«Нет — что ?»
« Ничего ».
«Я ослабил его».
«Я ничего не говорил».
И мне придется тащить крошечные, влажные лоскутки своей мужественности в уединенный гараж, пока легкая, легкая улыбка не исчезнет с ее лица где-то через тридцать шесть часов в будущем.

Подвешивание вещей. Маргрет просто не может перестать вешать вещи на каждый беззащитный абажур, перила или кусок потолка, который можно прикрепить булавками. Мобильные устройства, сделанные из маленьких деревянных фигурок крестьян, корзин с растениями или овощами или туалетными принадлежностями, угловатых кристаллов или крошечных, вращающихся осколков цветного стекла, колокольчики — о, бледный, вальсирующий Господь, колокольчики. Не только те трубчатые колокольчики, которые издают звук, похожий на современный джазовый оркестр, катящий по лестнице жестяные коробки с шариками. Нет, она на самом деле нашла какой-то злой выход, который продал ей подвешенную спираль из полых глиняных голубей. Это производит арпеджио тусклых, керамических цепляний, когда по нему ударяют. И по нему ударяют, много раз в день, по моему лбу, всякий раз, когда я прохожу в гостиную. Моя голова — это Сомма из вмятин в форме крыльев. Откуда у нее эта Стремление к повешению? Признаюсь, иногда я смотрел на пустой кусок стены в моей компьютерной комнате на чердаке и думал: «Ммм... Вайнона Райдер смотрелась бы там хорошо». Иногда даже: «Ммм... Плакат Вайноны Райдер смотрелся бы там хорошо». - но это очень разумное расстояние от навязчивого желания прикреплять висящие бессмысленные кусочки ко всему, по всему дому. Я много лет пытался выяснить, что скрывается за ее поведением в этой области, но только недавно я был уверен, что нашел причину этого. К счастью, теперь я определил ее причину: она чокнутая.

Одна из многих вещей, которые мне нравятся в Маргрет, — это ее жизнерадостность. Вы, вероятно, не заметили этого, но на самом деле я угрюмый, циничный тип характера (честно говоря, это правда), в то время как Маргрет шипит от энергии и находит напряженное возбуждение во всем, что попадает в ее поле зрения. Возможно, именно поэтому в Садовом центре я просто шаркаю вокруг, вздыхая: «Красный горшок, синий горшок; что хочешь — мы можем пойти домой?», а Маргрет достаточно войти в двери Sainsbury's Homebase, чтобы достичь оргазма.
В любом случае, этот ее хлипкий вид иногда может быть немного утомительным. Например, вчера, нахмурив брови от беспокойства, она сказала: «Мне срочно нужна стрижка».
Теперь я просто не могу представить себе мир, в котором людям срочно нужна стрижка . Вполне возможно, это многое объясняет — те из вас, кто заглядывал в другие части сайта, наверняка подумали: «Боже мой! «Там мужчина, которому СРОЧНО нужна стрижка!» — но давайте не будем путать понятную тревогу с повелительностью. Когда Маргрет это сказала, было около одиннадцати часов вечера, и она действительно выглядела так, будто ожидала, что я немедленно побегу к телефону. «Алло? Формы? Приготовьте стул, мы будем через две минуты. Да, выглядит плохо. Я... Боже мой, они вьются! Чисто!»
Тц — носите шляпу до выходных.

Качество, с которым меня ассоциируют ближе всего, это, вероятно, справедливость. В моем характере есть почти захватывающая дух скорость, когда это уместно, чтобы сказать: «Маргрет, я здесь явно неправ. Пожалуйста, разбейте мои вещи». Однако бывают моменты, когда Щит Справедливости сверкает на моей руке, и все выкрикиваемые Маргрет обвинения просто ударяются о него и падают, безжизненные, на землю. Отведенные глаза и медленно покачивающаяся голова говорят о том, что я нахожусь в месте, где она не может меня коснуться. Да, как вы и спрашиваете, я думаю о чем-то конкретном.
Вы меня не знаете, верно? Вы знаете, возможно, что мои волосы ярко-рыжие, вы знаете, что у меня есть немного веб-пространства, у вас есть определенное подозрение, что в тихие моменты я размышляю о том, каково это, когда тебя натирают Настасьей Кински, — но это все. Это не похоже на то, скажем, что мы встречаемся друг с другом уже больше шестнадцати лет, родили двоих детей и вместе украшаем лестничную площадку. Учитывая это, позвольте мне представить вам сценарий: вы выходите из дома, чтобы пройтись по магазинам на несколько часов. Прямо перед тем, как уйти, вы протягиваете мне лицо (я, сгорбившись и не мигая, играю в компьютерную игру самого безумного и замысловатого рода) и говорите: «Если пойдет дождь, снимите белье с веревки».
Теперь вы знаете, что произойдет, не так ли? Вы даже никогда не встречались со мной, и все же вы знаете, что произойдет. Так что если Маргрет, с которой я прожил более полутора десятилетий, не потрудится применить болезненно элементарное предвидение, чтобы увидеть, что, очевидно, произойдет ... ну, Щит Справедливости мой, я полагаю.

Когда я веду машину, Маргрет тянется и включает поворотник. Насколько это раздражает, дамы и господа? На расстоянии от поворота, которое она считает подходящим, она наклоняется и включает поворотник. Будьте честны, кто-нибудь из вас предпочел бы оказаться в машине с тем, кто сделал это, чем, скажем, оказаться в ловушке под обломками на четыре дня с человеком, который пишет стихи для поздравительных открыток? Ходят слухи, что некоторые люди работают над проектом Being In A Car With Margret Experience , чтобы его можно было воссоздать в крыле для наказаний тюрем Алабамы.
Это не значит, что она плохой водитель. Она водит лучше меня, конечно. Но лучший водитель, гм, ну, по «мужскому» определению лучшего, скажем так. Если бы мы были на ралли, Маргрет оставила бы меня в пыли. Она никогда не бывает более живой, чем когда сдает задним ходом в узком пространстве. Передачи имеют для нее значение. Однако у меня была только одна авария, и это, бесспорно, не моя вина (кто-то проехал на красный свет и врезался в меня сбоку). Маргрет врезалась в бесчисленное множество вещей. Врезалась в них в Англии. Врезалась в них в Германии. (Я однажды ехала с Маргрет в машине в Германии, когда она довольно часто ездила туда и обратно из Англии в Англию. Она мчалась по центру проселочной дороги. Появляется машина, направляющаяся прямо на нас, и Маргрет кричит мне: «С какой стороны мне быть!?». Приятный момент. Если бы я хотела набрать очки, я бы заметила, что если вы задаете этот вопрос, то, возможно, стоит и притормозить . Однако я ничего не сказала, так как в тот момент была занята поиском религии.) Маргрет врезалась в неподвижные предметы — столбики, электростанцию, стены — и в движущиеся предметы — другие машины, машину скорой помощи. ( Да , «честно».) Однажды мы арендовали машину, чтобы доехать до Шотландии. Маргрет не столько игнорирует ограничения скорости, сколько испытывает с ними трудности в плане концепции — «Что? Здесь тоже есть ограничение скорости?» Она ехала из Бирмингема в Карлайл (около 200 миль) на полной скорости. И я имею в виду «на полной скорости», ее нога была на полу всю дорогу. Компания по прокату, очевидно, ожидала, что их машинами будут управлять здравомыслящие люди, но она просто не справилась. Стрелка указателя температуры напряглась у края шкалы, и Маргрет в конце концов остановилась, чтобы дать ей остыть в течение нескольких минут. Но ветер, проходящий через решетку радиатора из-за нашего движения вперед, был единственным, что поддерживало ее на ходу. Когда она остановилась, все электрические провода в двигателе расплавились. К счастью, была спасательная служба, поэтому нас подобрали и дали другую машину. Маргрет, явно смирившись, сказала: «О, здорово! У этой есть кассетный проигрыватель!»
Итак, Маргрет лучше водит, чем я, и, кстати, лучше читает карты. В конце концов я доберусь туда и смогу управлять своими собственными указателями, спасибо большое... но, к сожалению, у меня гораздо меньше шансов разбогатеть, рекламируя подушки безопасности.

Бессонница. Дело в том, что... погодите, прежде чем я начну, посмотрите на это . Угадайте, кто из нас повесил это в пятницу, а кто из нас зашел в спальню немного позже и сказал: "Ух ты, это действительно хорошо". Я часто думал, как было бы совсем не раздражающе, если бы пучок перьев болтался прямо перед моим лицом всю ночь, и меня также часто охватывала внезапная грусть от того, что у меня нет возможности небрежно помахать рукой, когда я сплю, каким-то образом запутавшись в лентах и подвешенном обруче, чтобы галогенная лампа упала мне на лицо во время сна. Но я никогда не думал о том, чтобы объединить это вместе - вот это гениально".
Видимо, его нужно повесить над нашей кроватью, а не, скажем, снаружи, на дереве, перед чьим-то домом, - поскольку это ловец снов. И вот я подумал, что, как только я выйду из Сети, я буду в безопасности. Что в своей постели я был вне зловещей досягаемости сумасшедших калифорнийцев — что с вами, люди? Что я вам сделал? Ладно, помимо этого. (Кстати, если вы сумасшедший калифорниец, который собирался написать мне письмо с предложением какой-то семейной терапии, впервые предложенной другим сумасшедшим калифорнийцем, но теперь обнаруживаете, что вас еще больше подталкивает написать письмо, начинающееся со слов «На самом деле, ловец снов — это старая традиция коренных американцев. Нокомис, бабушка, наблюдала за пауком...», то могу я попросить вас просто этого не делать, ладно? На самом деле, как правило, я не принимаю советов — «учитывайте источник», верно? — о жизни от людей, которые выбирают жить на линии разлома, вызванного крупным землетрясением.) Кстати, сумасшедшие калифорнийцы, на прошлой неделе в газете Metro была небольшая заметка, которая мне показалась интересной. Я написал редактору, чтобы спросить, могу ли я разместить здесь отсканированную версию, но, к сожалению, он сказал нет — конечно, он имеет на это полное право — но суть была в том, что пара получила отказ в усыновлении, потому что они недостаточно спорили. Может, нам с Маргрет стоит проводить занятия или что-то в этом роде.
Так что, как я и говорил, «бессонница». Проблема бессонницы в том, что никогда не знаешь, когда сдаться. Остаешься ли ты там, пытаясь заснуть, или сдаешься и говоришь: «Ну, все равно не засну: может, встанешь и что-нибудь сделаешь». Это сложный вопрос, и я не ошибся. Когда у меня бессонница, я обычно пробую все стандартные вещи: пытаюсь расслабиться, пытаюсь очистить разум, пытаюсь думать о чем-то приятном (часто это оказывается связано с Кортни Кокс, и в «создании состояния, при котором сон, скорее всего, будет иметь обратный эффект»). Если ничего из этого не сработает, я тихо встану, спущусь вниз и буду читать Пинтера, пока дух бессонницы не сломается. Что я несделать, это повернуться к Маргрет и с интервалами, точно рассчитанными как «достаточно длинными, чтобы позволить другому человеку снова заснуть», продолжать говорить: «Я не могу спать» и «Я не могу спать» и «Правда, я просто не могу спать» и «Я все еще не сплю, я просто не могу спать» и «Фииииииииииии — я не могу спать» и «Я не знаю, что это такое; я устал, но я не могу спать» и «Я не могу спать» и «Я не могу заснуть» и «Я буду таким уставшим утром — посмотрите на время. Но я не могу спать». Потому что именно такое поведение может привести... к тому, что кто-то... сорвется.

First Born постригся в пятницу утром. Видимо, ему в голову пришла мысль, что его челка слишком длинная и не выглядит достаточно озорной, поэтому — не прибегая к помощи чего-то столь жалкого, как зеркало, естественно — он взял ножницы и постригся сам; теперь он похож на маленького Говарда Девото. Только блондин. И без очков. (« Значит, совсем не похож на Говарда Девото. К тому же мы родились в 1987 году и понятия не имеем, кто такой Говард Девото». — Все. )
Теперь мы с Маргрет не делаем этого распространенного обычая передавать права собственности на детей в зависимости от ситуации; « Мой сын — нейрохирург», « Ваш сын только что вылил бириани за радиатор», и тому подобное. Мы делаем что-то другое. Маргрет, которая первой заметила, что Джонатан, похоже, первый семилетний ребенок, страдающий от мужского облысения, входит в комнату, где я сижу, читаю газету, и, нависая надо мной, крепко обхватив рёбра руками, говорит:
«Джонатан обрезал кучу своих волос».
Я смотрю на неё и, после нескольких мгновений раздумий, естественно отвечаю:
«Тск».
Она не может найти себя полностью удовлетворенной этим.
«Так что, всё? Теперь вы все от родителей?»
«Что мне делать?» — спрашиваю я в недоумении. «Он обрезал волосы. Хочешь, чтобы я завернула их в замороженный горошек и помчалась в больницу, чтобы узнать, могут ли они сделать экстренное наращивание?» «
Я думаю, — отвечает она, — что тебе следует пойти и поговорить с ним».
И вот оно. Есть только один конкретный случай, когда Маргрет чувствует, что я должна «пойти и поговорить» с одним из детей, и это когда они делают что-то идиотское, от которого можно ударить себя по лбу. Она подразумевает, что Идиотизм — это моя область. Что только я могу говорить с детьми, когда они делают что-то всеобъемлюще безумное, потому что, в отличие от нее, я могу говорить на Языке Дураков. «Может быть, ты сможешь до него достучаться», — говорит она, — «потому что ты знаешь, как работает глупый ум».
Я со вздохом роняю газету, смирившись с тем, что мне никогда не удастся узнать, какое любимое блюдо из пасты Кевина Спейси, и иду в другую комнату. Джонатан радостно рисует картину за столом.
«Джонатан?»
«Да?»
«Не делай так. Твои волосы выглядят глупо».
Я вижу, как его взгляд на мгновение скользнул по моим волосам.Я влип, и мы оба это знаем.
«Мне это нравится», — говорит он.
«О, тыНравится, а тебе?' Я смеюсь. 'Значит, неважно, что все остальные в мире считают это глупым? Тебе нравится? Это... Эм, это действительно хорошо, на самом деле. Это хорошо.' Я взъерошиваю (то, что осталось) его волосы.
Маргрет заходит за мной. Я быстро хмурю брови и указываю острым пальцем на Джонатана.
'Ну и что? Ясно?'
'Да', отвечает он.
Я прохожу мимо Маргрет. 'Тогда давай больше не будем об этом говорить.'
Конечно, на следующей неделе он, вероятно, займется самодельными татуировками, и его защита начнется так: 'Ну, папа сказал...'
Я уже собрала чемоданы.

У нас проблемы с душем. Сегодня я принимал душ, и она выставила какое-то странное косметическое мыло. Я вздрагиваю при мысли о том, сколько должно стоить это мыло, потому что оно полная ерунда, что обычно является хорошим показателем сумасшедших расходов (хлопковая фланель - 50 пенсов, терзающий кожу комок, сотканный из высушенной коры и носовых волос женщинами из племени Амазонки, которые используют все вырученные от продажи деньги, чтобы купить хлопковую фланель - 12,50 фунтов стерлингов). Это мыло не отмыло, а вместо этого покрыло меня радужной пленкой жира - и, к сожалению, я в последнюю минуту изменил планы и решил провести сегодняшний день, сидя перед телевизором, а не плавая в Ла-Манше. Тц - ирония, да? В любом случае, мне пришлось еще раз помыться, чтобы смыть с себя это маслянистое мыло. Это было Третьей вещью. Я перейду к Второй вещи через минуту, но Первая вещь - это свирепость нашего душа. Британские души смехотворны, это факт. У большинства людей носы текут быстрее, чем в среднестатистическом британском душе, и одним из самых давних желаний Маргрет было иметь душ, как в Германии. Поэтому она установила его, когда мы переехали в новый дом, и он действительно немецкий. Теперь, как бы я ни был против слабости британских душ, я должен спросить, обязательно ли душ должен причинять боль ? У этой штуки есть настройка под названием «массаж», и это не массаж. Массаж подразумевает расслабление, мягкие, пытливые руки 22-летней скандинавки и, возможно, обмен наличными. Настройка этого душа должна быть более точной: «На нас набросились бандиты», вы можете установить эту штуку на крышу грузовика и использовать ее для подавления беспорядков. Это становится еще более ужасным, когда мы приближаемся ко Второй вещи. Потому что Маргрет не только оставляет наш душ включенным, чтобы он калечил, она еще и оставляет его включенным на холоде.
Маргрет принимает холодный душ первым делом по утрам. Как это неудивительно? На самом деле, я мог бы просто оставить остальную часть этой страницы пустой и просто написать сверху «Маргрет принимает холодный душ первым делом по утрам», и все читатели смогли бы догадаться об остальном. Я, и это не удивит вас, не люблю утра с самого начала и определенно не хочу, чтобы где-то в них таился холодный душ. Итак, сегодня я с сонными глазами ввалился в душ, включил его и тут же был обрушен ревом ледяной воды, несущейся со скоростью двенадцать сотен миль в час. Мое лицо с глазами «О» и оскаленными зубами застрянет в таком состоянии на неделю. Затем, как только я верну настройки обратно в человеческие пределы, мне придется покрыть себя смазкой.
Слова будут обменяны.

Становится хуже. Я уже упоминал об этом, мимоходом, но становится хуже. На прошлой неделе мы смотрели «Ганнибала» на DVD, и Маргрет сидела рядом со мной, глядя на экран, как раз с того момента, как я нажал «воспроизвести». Это, кстати, потому, что перед тем, как мы смотрим любой DVD или видео, у нас есть этот ритуал.
Мил - «Ты готов?»
Маргрет - «Да».
Мил - «Нет, ты не готов, ты определенно не готов. Садись сюда».
Маргрет - «Я готов, я готов, я просто вырезаю эту статью из журнала и расставляю детские игрушки в порядке, основанном на психологическом тепле их соответствующих цветов, и завариваю чашку чая и думаю, не передвинуть ли нам зеркало на шесть дюймов влево, но я готов - давай, начинай фильм».
Мил - «Нет. Я начну фильм, когда ты будешь здесь сидеть. Если я сейчас начну фильм, через три минуты ты сядешь и скажешь: «Что случилось?», и мне придется сделать это ртом. Этого не произойдет. Ты сядь здесь с самого начала».
[Маргрет изображает боль, подтаскивая себя к дивану и садясь рядом со мной.]
Мил - «Спасибо».
[Я нажимаю «воспроизвести». Появляется предупреждение об авторских правах ФБР, и, прекрасно понимая, что это не сработает, я несколько раз пытаюсь прокрутить его вперед на раздражающее количество времени - ровно столько, чтобы я мог полностью возненавидеть ФБР и всю киноиндустрию, - которое требуется, чтобы исчезнуть. Логотип кружится на экране. Тьма. Одинокая, угрожающая басовая нота грохочет низко. Нарастает по мере того, как первое изображение просачивается в жизнь.]
Маргрет - «Я только что вспомнила, мне нужно позвонить Джо».
Мил
-
'
Аррррггхххееееееееееерррггх
...

Я отвечаю, что это важно для создания настроения, она думает, что это глупо, обмен репликами вырождается в двадцатиминутный спор о прелюдии, а затем мы наконец начинаем смотреть фильм.]
Так вот, это то, что происходит каждый раз, и, таким образом, в этом случае, как и во всех других, Маргрет сидит рядом со мной с самого начала фильма. Который,Оглядываясь назад, вы вспомните Ганнибала.
Титры. Тишина. Появляется лицо.
Маргрет - «Кто это?»
Становится хуже. Я смотрел Кубок Дэвиса по телевизору, и пока игроки садились за столы для смены, камера лениво объезжала толпу, останавливаясь на женщине, которая ела мороженое. Маргрет говорит?... Громче — я тебя не слышу... Да, да, она слышит.
Я здесь, чтобы обратиться к населению Земли с призывом постоянно носить бейджики, три бирки, если вы актер: имя вашего персонажа, ваше настоящее имя и список вещей, в которых вы участвовали раньше. Пожалуйста, сделайте это. Они стоят всего несколько пенсов — пожалуйста, не заставляйте меня умолять.

По сути, у нас с Маргрет есть мексиканское противостояние с любовью вместо оружия. Ладно, да, иногда есть и оружие. Но главное — это образ мышления. Конечно, люди могут спорить о важных вопросах, это нормально, удачи им, я говорю. Но где, я спрашиваю вас, эти люди, когда вы убираете значимые источники разногласий? Заблудились. Полностью заблудились. Позвольте мне проиллюстрировать распространенные ошибки, которые могут совершать любители, используя то, что произошло на прошлой неделе. Вам понадобится:
Маргрет.
Я.
Жареная курица.
Мы пьем чай, а на столе стоят тарелки, набор овощей и жареная курица в невероятно горячем металлическом противне. Доставка этой курицы на стол (см. — если вы подписчик рассылки и можете — «извлечение вещей из духовки тканью» в архиве Thing-o-Matic) была героической гонкой, которая закончилась всего за доли секунды до крупной пересадки кожи. Однако из-за этой спешки он не стоит точно по центру подставки. Какая-то странная, хиппи, необуддийская пара могла бы не справиться даже в этот момент и просто продолжить есть. К счастью, Маргрет там, чтобы громко возмутиться, что лучистое тепло может пробраться за край подставки, через скатерть, через защитную изоляционную пленку под скатертью и повлиять на сам подержанный стол. Она кричит и причитает. Я подталкиваю поднос в центр подставки, но при этом около половины чайной ложки подливки проливается через край на скатерть. Птицы снаружи падают безмолвно, посреди песни. Внутри, застывшая во времени, камера поворачивается вокруг нас, сидящих за столом, как в «Матрице».
«Какого черта ты это сделал? Быстро убери это — быстро », — настаивает Маргрет (там, где дилетант, скажем, пожал бы плечами).
«Нет», — отвечаю я (в тот момент, когда другой любитель возвращался бы с кухни с тряпкой), «я ем чай. Я посижу здесь и съем чай. Потом уберу».
«Нет, уберу сейчас» . «
Нет» . «
Да». «
Нет. Сначала я съем чай».
«Уберу сейчас ».
Немного знаний — опасная вещь, поэтому пара полупрофессионалов могла бы перерасти в перебранку. Но я не собираюсь опускаться до детских оскорблений. Вместо этого я поднимаю поднос и наливаю на стол еще немного подливки.
«Хорошо?» Я говорю: «А теперь прекрати. Я уберу потом».
«Уберу сейчас» .
Я выливаю на стол еще немного подливки.
«Я просто буду продолжать делать это каждый раз, когда ты это говоришь. Я уберу это позже ».
«Сделай это сейчас».
Еще подливки.
«Сейчас».
Еще подливки.
Это продолжается до тех пор, пока у нас не закончится подливка.
Я должен ясно дать понять, что мои действия здесь казались совершенно рациональными в то время. Я, конечно, обдумывал их с тех пор и с облегчением обнаружил, что они все еще выдерживают проверку: приятно знать, что я могу принимать правильные решения в условиях давления. В любом случае, мы едим еду со стола, залитого подливкой. Я счастлив, что убедительно аргументировал свою точку зрения. На лице Маргрет застыла улыбка из-за убеждения (неверного, да, но только ее удовольствие имеет значение), что я явно сделал что-то ужасно глупое, что она сможет поднять позже в любом количестве споров — возможно, через годы. Все выигрывают. Мы едим, объединенные удовлетворением. Я убираю со стола.
Видите? Я хочу, чтобы каждый попробовал сделать это дома и написал мне отчет на следующей неделе.

Вот что мне нужно сделать, чтобы попасть в неприятности: встать там.
На прошлой неделе мы ездили нанимать фургон. Маргрет позвонила и все организовала, а я был там просто потому, что мы приехали на одной машине, а возвращаться пришлось на двух. Как я уже упоминал, я не интересуюсь автомобилями и знаю о них меньше, чем среднестатистический четырехлетний ребенок. Если меня спрашивают, какая у нас машина, я отвечаю: «Красная». Я умею водить машину, так же как прекрасно управляюсь с копировальным аппаратом, но не чувствую никакой необходимости узнавать марку каждой из них на расстоянии или просматривать журналы, полные фотографий последних моделей. Маргрет, конечно, обладает энциклопедическими знаниями и будет взволнованно указывать на движение и говорить что-то вроде: «Эй, смотри — вот новый пятидверный Fiat Tampon» или что-то в этом роде, в то время как я сижу, не в силах больше заботиться. Ну, в общем, мы пошли забирать этот фургон, и этот парень там — расстегнутая рубашка, буйные волосы на теле, множество золотых цепей — начал мне о нем рассказывать. Начинает мне о нем рассказывать, несмотря на то, что Маргрет вошла и начала разговор, а я просто тащился за ней. Он продолжает говорить со мной о чем-то.
«Да, это модель на 2 литра...»
«Ммм...» Я уклончиво киваю, так как понятия не имею, о чем он говорит — («2 литра»? Что это? Количество бензина, которое он может вместить?)
«Есть версия на 3 литра, V6, конечно, — но...» Он смеется.
«Ха-ха-ха», — я слабо смеюсь в ответ; мои познания в области «V» остановились на нацистской ракете времен Второй мировой войны V2.
Маргрет продолжает вставлять вопросы о технических вещах. Он отвечает мне, не глядя на нее. Я чувствую, как она начинает шипеть. (Единственный вопрос, который я смог придумать, был: «Эм... Э... А радио есть?»)
Я здесь совершенно невиновен. На самом деле, я боюсь, что он загонит меня в угол, сказав что-то вроде «Ты за ABS или нет?», и я просто разрыдаюсь. Однако я вижу, что Маргрет приближается к точке, когда она не сможет удержаться от того, чтобы не выпотрошить его, прежде чем встать над его разорванным телом с протянутыми окровавленными руками, воя в небо. Это его проблема, но я чувствую, что она также считает меня своим молчаливым сообщником. Мне нужно увести Маргрет, прежде чем он ее взорвет, и я попаду под взрыв.
Поскольку мы торопились, мне удалось выбраться из офиса и как можно быстрее преодолеть расстояние в 300 миль между Блоком и Маргрет (я бы хотел указать большее расстояние, конечно, но мы уже начинали выезжать из Британии). Тем не менее,это терзало ее живот уже больше недели, и единственный способ держать это под контролем — постоянно повторять вариации:
Маргрет: «Он разговаривал с тобой. Для тебя - это невероятно.
Я: 'Да, он был идиотом. Потому что он разговаривал со мной. А я идиот. Он показал свой идиотизм, разговаривая со мной , явный идиот. Он был идиотом. Забудьте о нем. Идиот. Он был идиотом. Вот именно... просто дайте мне вилку сейчас.'

В среду в 14:00 я пошла в кино с другом на «Королевскую битву» (Киндзи Фукасаку умеет рассказывать истории любви или как?). Около 20:30 я спустилась вниз, уложив детей спать, и начала листать видеокассеты. Маргрет, сидевшая на диване, опустила журнал, который читала, на колени и подозрительно спросила: «Что ты делаешь?» «Пытаюсь найти фильм»
, — ответила я.
Маргрет вздохнула и покачала головой. Со смесью недоверия, беспокойства и предостережения она ответила: «Ты уже посмотрела один фильм сегодня».
Уф. Повезло, что мы поймали эту привычку до того, как она вышла из-под контроля, а?
Что напомнило мне; Проверьте свой самоконтроль, прочитав это и посмотрев, сможете ли вы устоять перед соблазном извлечь из этого какие-либо показательные психологические выводы:
Маргрет прошла через гостиную в пятницу, когда я смотрел «Братьев по оружию». Она рассеянно спросила: «Это «Убить рядового Райана»?»
Это ночи, которых я боюсь больше всего.

Маргрет сидит за компьютером (который, кстати, находится в мансарде) и что-то печатает. Я плюхнулся в кресло рядом с бумагой и блокнотом, что-то строча.
Я останавливаюсь и говорю ей: «Черепаха и черепаха — это одно и то же слово в немецком, не так ли?»
Она перестает печатать, тянется, снимает одну из моих туфель Birkenstock, бросает ее в люк (я слышу, как она стучит внизу, а затем шлепает вниз по лестнице) и возвращается к печатанию. Все одним бесшумным движением.
Честно говоря, ваша догадка так же хороша, как и моя.

Вы смотрели «Умницу Уилла Хантинга»? Конечно, смотрели. Я смотрел его с Маргрет на днях, и она сжала мою руку и сказала: «Вот как я хочу, чтобы ты выглядел».
«Аааа», — вы все сидите там и говорите: «Но Мил, ты уже практически двойник Бена Аффлека». Совершенно верно. Но Маргрет говорила о Робине Уильямсе . 45 лет . С бородой . Убейте меня.

Похожая ситуация — в том смысле, что мыслительный процесс всего остального мира находится здесь , в то время как Маргрет стоит там — к нам на выходных зашли друзья. Они только что покатались на лыжах и взяли с собой цифровую камеру. Многие из вас знают, что вы делаете первым делом с цифровой камерой. Ну, давайте отложим это в сторону; вы можете зайти в группы новостей, если хотите посмотреть на такие вещи. Однако второе , что вы делаете с цифровой камерой, — это фотографируете все подряд . Вы знаете, что вам не придется платить за проявку фотографий, поэтому вы постоянно щелкаете. Наши друзья сделали кучу снимков. Огромные виды горных хребтов, дымящихся вдали, люди, свистящие по трассе на опасной скорости, сверкающий снег, осевший кремовыми кучами на ноющих ветвях деревьев, и так далее.
Маргрет просматривает фотографии, когда резко останавливается. «Ух ты! Это прекрасно ...' Ее глаза такие же большие и блестящие, как компакт-диски, она поворачивает фотографию, чтобы показать мне. Это внутренняя часть шале. 'Только посмотрите на эту кухню!' выдыхает она. Иногда мне приходится тянуться вперед и прикасаться к ней, просто чтобы проверить, не проходит ли моя рука насквозь - 'Ага! Она голограмма, созданная вторгшейся инопланетной расой - я знала это.'

На днях кто-то спросил меня: «Есть ли что-то, о чем вы с Маргрет не спорите?»
Я уставился в потолок и задумчиво похлопал себя по губам указательным пальцем. Тикали часы. Шел снег. Свет начал меркнуть. В конце концов, мне пришлось выйти, чтобы купить еще молока.
Однако, как раз когда я собирался сдаться и смириться с тем, чтобы заняться еще одной из накопившихся мыслей, с которыми мне приходится иметь дело, у меня вспыхнула лампочка: «Ага! Деньги! Мы не спорим из-за денег!» и я был чрезвычайно доволен собой в течение пяти или шести секунд, которые потребовались, чтобы понять, что это явно не соответствует действительности. О, у нас нет стандарта: «Какого черта ты делаешь? Мы просрочили ипотеку, а ты пошла и потратила все наши деньги на пиво!». На самом деле, Маргрет сейчас не так уж много пьет. Однако мы нашли других.
Одна из них вытекает из того факта, что Маргрет спрашивает меня, сколько стоило все, что я купил для себя. Теперь, я не из тех, кто любит светскую жизнь: у меня нет машины, мне не интересны каникулы на солнце, моя любимая еда — лапша в горшочке, а кожаная куртка, которую я сейчас ношу, была куплена, когда я еще учился в шестом классе.
(Кстати, все это не делает меня богемным и очаровательным; люди не натыкаются на меня и не восклицают друг другу: «Ого! Представьте, какой он, должно быть, интригующий внутри ». Такое случается только в кино. В реальной жизни... ну. Ну, некоторое время назад я шел по центру города, и Маргрет позвонила мне на мобильный. Из-за шума людей и движения было трудно слышать, поэтому я сел спиной к стене Макдоналдса, наклонил голову и, держа телефон в одной из них, приложил ладони к ушам, чтобы попытаться как следует слушать. Пока я там сидел — клянусь вам , это правда — кто-то, проходивший мимо, посмотрел на меня сверху вниз и бросил мелочь. Но, в любом случае, вернемся к делу...)
Так что меня вряд ли можно назвать экстравагантным. Однако иногда очень, очень практические требования означают, что мне нужно купить цифровую камеру, скажем, или еще одну гитару. Я попытаюсь пронести его в дом (Маргрет, конечно, в конце концов его обнаружит и спросит: «Откуда это взялось?», но я смогу ответить: «О, у меня это уже давно », что — однажды, я уверен — положит конец обсуждению), но часто меня ловят.
«Сколько это стоило?»
, «Это было по акции».
«За сколько… Я просто спрашиваю ».
«Смотрите — в нем встроенные часы!»
Она просто не сдастся, пока не заставит меня почувствовать, что она и дети оторвались от восьмой подряд трапезы сала и увидели, как я шагаю с горстью волшебных бобов. Но недавно туфля поменялась ногами. Маргрет купила сервант. Подержанный сервант, который стоил как минимум вдвое дороже, чем я когда-либо заплатил бы за графическую карту-ускоритель для своего ПК.
«Сколько это стоило?» — спросил я.
«Это антиквариат. Ну… не настоящий антиквариат. Но, по-моему, его сделали в Польше».
«Угу».
Я беру на себя моральное превосходство. Там, где я покупаю набор DVD-дисков 3-го сезона «Баффи». Возмутительно дорого, да, но это то, о чем, при данных обстоятельствах, я совсем не боюсь рассказать Маргрет. (Я рассказал об этом в своей колонке в The Guardian, зная, что она ничего не может сказать из-за серванта.) (Удивительно, но я ошибался.)
Другой аргумент, связанный с деньгами, касается наличных. Это наличные , в частности. Несмотря на то, что доходность Маргрет в два раза больше моей, у нее никогда нет наличных. Если вы можете удобно заплатить чеком или кредитной картой, это нормально, но в противном случае это: «Миииииил, у тебя есть наличные? Только у меня их нет, и мне нужно пойти в парикмахерскую/заплатить строителю/попросить мафию выполнить заказ». Каждый раз — Каждый. Раз — я иду к банкомату, она появляется через несколько минут с сморщенным носом и умоляюще: «Есть наличные?» Я всего лишь курьер; наличные в моем кошельке только на то время, когда я иду домой из банка — я думаю, что в ту секунду, когда я ввожу свой PIN-код в банкомат, он отправляет ей сообщение на телефон. Результатом этого является то, что теперь у меня никогда нет наличных, потому что они есть у Маргрет. За исключением того, что у нее их нет. Маргрет хронически безналична в размере двух человек .

Если я сижу на диване и читаю книгу, а Маргрет входит в комнату, она скажет: «Что ты делаешь?» Если я чищу картошку на кухне, когда она случайно натыкается на меня, или вставляю батарейки в одну из многочисленных детских игрушек с визгом, или пишу на боковой стороне видеокассеты, которую только что вытащил из магнитофона, то то же самое: «Что ты делаешь?» Я имею в виду, что человеку нравится время от времени чувствовать себя немного загадочным, немного таинственным и глубоким, но как человек может видеть меня, например, вкручивающим новую лампочку в люстру, и не иметь возможности сразу и с огромной, гулкой, холодной ясностью увидеть, что именно я делаю ? Это как жить с Морком. Я даже не могу использовать эти моменты, чтобы упражнять свое впечатляюще сардоническое (но в то же время глубоко привлекательное и соблазнительное в глубоко сексуальном смысле) остроумие. Потому что, как уже упоминалось ранее, Маргрет считает большую часть того, что мы на Земле называем юмором, ничем иным, как бесстыдной ложью.
Маргрет [замечает, как Мил ковыряет ногтем липкую массу, оставшуюся на коробке от CD возле ценника] : «Что ты делаешь?»
Мил: «Я разговариваю с Марком с помощью азбуки Морзе — он сейчас дома, держит одну из своих коробок для CD и улавливает вибрации, которые я издаю».
Маргрет: «Нет, ты не лжец. Ты лжешь. Почему ты всегда лжешь? Ты лжец».
Мил: «Это работает по принципу резонанса. Тебе просто нужно немного попрактиковаться, чтобы почувствовать, как дрожит пластик — подойди и возьми эту коробку Black Grape, прижми ее к носу, и мы посмотрим, сможешь ли ты что-нибудь уловить».
(В ее глазах мелькает нерешительность, на один соблазнительный момент предлагая мне возможность, что я собираюсь провести следующие десять минут: «А что насчет этого ? Прижми его к лицу сильнее». — просто наслаждаясь лучшими моментами... но затем она хрюкает.)
Маргрет: «Лжец. Ты просто лжец».
Однако в основном у нас сейчас все гладко и эффективно. Нам не нужно думать. Она говорит: «Что ты делаешь?», я с раздражением смотрю на нее и выдыхаю воздух, мы продолжаем заниматься своими делами. Однако сегодня утром она поднялась на чердак, пока я сидел перед компьютером и что-то делал в сети.
«Что ты делаешь?» — спрашивает она.
Пытаясь сосредоточиться на чем-то, отвлеченный и измотанный, я отвечаю с некоторой долей едкого раздражения.
«А что, по -твоему, я делаю?»
Наступает пауза, в течение которой мы смотрим друг другу в глаза, не мигая.
Сразу после того, как этот момент прошел, я понимаю, что на мне нет брюк.
Есть, и это было бы излишне с моей стороны добавить, совершенно разумное и безобидное объяснение того, почему я сижу в интернете один на чердаке без брюк, но вы все занятые люди, и я знаю, что у вас нет ни желания, ни времени тратить его на выслушивание. Однако как образ это скорее подрывает мой сарказм. Маргрет — в жестокой и дикой смене тактики — ничего не сказала. Она просто подняла брови, и на ее лице отразилось: «Я ждала этого момента тринадцать лет ».

Я смотрел «Миссия невыполнима» , и мне было не по себе. Том Круз что-то делал — вероятно, внедрялся, вы знаете, какой он — и он постоянно описывал ситуацию своим далеким приятелям по поддержке через гарнитуру. Какое-то время я, естественно, предполагал, что меня просто беспокоит большой нос Тома Круза, и пытался, используя успокаивающие визуализации и дыхательные упражнения, мысленно переместить себя в то место, где это не было бы проблемой. Но затем — осознание того, что моя рука застыла и путешествие чипса из пакета в рот резко остановилось — у меня было небольшое озарение: «Боже мой, — подумал я, — это моя девушка».
«Маргрет, твоя миссия, если ты решишь ее принять, — бродить вокруг, постоянно артикулируя то, что ты делаешь в данный момент, как будто передавая это невидимой команде управления где-то. Возможно, на инопланетном корабле-матке, тайно вращающемся вокруг Земли. Например».
Она делает это постоянно. «Возьми яйца из холодильника... вот масло... а теперь сковорода... Что в шкафу? Ладно, у нас есть орегано... немного базилика... Я возьму смесь трав... Теперь мне нужны ножницы...» С кем она разговаривает? Это точно не я: во-первых, я вижу, что она делает, и, кроме того, мне это неинтересно, а во-вторых, я иногда слышу, как она это делает, когда она одна в комнате в другой части дома. И — хотя, надо признать, часто возникает огромное искушение думать, что она действует таким образом — я не верю, что это потому, что она просто понятия не имеет, что собирается делать, пока это не произойдет на самом деле, и я просто слушаю, как она держит свой разум в курсе того, что, по-видимому, делает ее тело прямо сейчас. Иногда мы сидим и смотрим телевизор, и она встает и говорит: «Я иду в туалет». Зачем кто-то так говорит? Она думает, что я веду журнал в исследовательских целях? Она намекает, что ей нужна помощь? Есть ли у нее основания ожидать, что ее могут похитить на полпути вверх по лестнице, и поэтому она хочет, чтобы я, по крайней мере, смог сказать полиции: «Ну, в последний раз, когда я ее видел, я знаю, что она шла в туалет». Что ?
Конечно, это может быть только то, что она тайный член команды MI. Теперь, каждый раз, когда возле нашего дома припаркован фургон, я представляю, что в нем Винг Рэймс; «Ладно, туалет наверху лестницы — он не охраняется, но у него слегка погнутые петли...»
О, и первый, кто скажет: «Ну, если она выполняет невыполнимую миссию, то это будет «жить с тобой » , Мил, не так ли?», получает очень медленные хлопки в ладоши, ладно?

Другая возможность заключается в том, что она просто разговаривает с воздухом. «Но это», — скажете вы, — «сведет ее с ума». Однако, разве нет идеи, что все — вода, камни, огонь и т. д. — имеет дух, что все , в некотором роде, «живое»? Разве в это не верят некоторые люди? «Да», — скажете вы, «сумасшедшие люди». Что ж, я, конечно, не могу с вами спорить (и не хочу обсуждать эту теорию ни с одним калифорнийцем, который тоже читает, спасибо), но я поднимаю эту возможность. Потому что, если мы ищем мистический ответ, она, безусловно, считает телевизор Волшебной Коробкой, Полной Маленьких Людей, Которые Могут Ее Услышать. Если актриса говорит — а актрисы, похоже, очень склонны к этому — «Я просто спускаюсь в подвал», она часто кричит ей: «Не спускайся в подвал!» Или она даст длинный и подробный личный совет: «Нет, не отправляй ему это письмо. Он просто использует тебя. Брось его и возвращайся к Брайану».
Я могу смотреть фильм много раз. Маргрет думает, что смотреть фильм больше одного раза (еще хуже — покупать DVD, чтобы смотреть его, когда захочу) — это, ну, я не уверена, что есть слово, чтобы это описать. Если она застает меня за просмотром фильма, говорит: «Ты разве не видела это?», а я отвечаю: «Да», и продолжаю смотреть, она смотрит на меня так, будто я только что призналась, что меня сексуально возбуждает скот. Бурлящая смесь непонимания, презрения и с легким намеком на «Я знала это...» Теперь я понимаю, что это может быть потому, что она не чувствует, что смотрит фильм, а скорее проводит Маленьких Людей через настоящие испытания — напряжение, которое она не хочет переносить дважды.
Я пытался объяснить ей, что телевидение так не работает. Что люди — всего лишь актеры. Но она, похоже, просто не понимает. Она бросается какой-то ерундой о том, что я навязчиво сижу там, переполненный адреналином, выкрикивая ответы, когда идет University Challenge — явно не осознавая, что именно это сделало человечество таким успешным: желание проверить себя на океанах, горах, собственных глубочайших страхах или наборе вопросов на общие знания. Что еще более катастрофично, она также полностью упускает суть и начинает говорить о том, что я кричу на теннис по телевизору или что-то в этом роде. Невероятно, но, похоже, она не способна увидеть разницу между своим разговором с актерами, записанным на пленку, и моим криком «Иди по линии!» во время просмотра телевизионной трансляции матча в прямом эфире , когда, конечно, в этих обстоятельствах действительно есть возможность изменить ход игры, озвучив чистую сосредоточенную силу моей воли. Боюсь, ей еще очень много предстоит узнать о науке.

Маргрет уехала с друзьями на прошлых выходных. Это была вечеринка на девичнике. Я не решаюсь об этом упоминать, поскольку английские женщины на девичниках — самое отталкивающее зрелище, с которым только можно столкнуться, — если мы случайно натыкаемся на группу женщин на девичнике, когда мы вместе куда-то выходим, Маргрет неизменно указывает на них и подначивает меня защищать культуру, которая породила такой позор. Поэтому позвольте мне подчеркнуть, что, хотя технически это был девичник, это не было улюлюканьем, кудахтаньем: «Смотрите! У нас огромный надувной пенис и открытое отчаянное желание заставить вас думать, что мы бесстрашные, свободные бунтари, так что не позволяйте тому факту, что мы все явно работаем в местном строительном обществе и слишком стараемся!» — тому виду событий, которые вы часто увидите, прогуливаясь по Бранниганам в необдуманных юбках. Но это все равно был девичник, от этого никуда не деться. Я осталась здесь с детьми; если они спросят, где она, я планировал — чтобы не нанести им психологического вреда от того, что их мать на девичнике — сказать, что она просто уехала отбывать короткий срок за кражу в магазине.
Перед тем как уйти, она попросила меня записать пару программ о садоводстве, которые должны были выйти по телевизору. В первый вечер, когда она была там, она позвонила мне. Она поругалась с каким-то парнем в баре. Он, по-видимому, ущипнул ее за зад, а затем, когда она ответила, гм, «неблагоприятно», попытался смягчить ситуацию, сказав, что не может устоять, так как она самая красивая женщина там — момент, который Маргрет посчитала действительно недостаточной причиной для того, чтобы кто-то ее ущипнул; она выразила ему эту мысль. Теперь, поскольку я был в добрых двухстах милях отсюда и, в любом случае, у меня была большая куча глажки, я не мог сделать многого, чтобы поддержать ее. Я подумал о том, чтобы продемонстрировать, что разделяю ее презрение к нему, указав, что этот парень был явно расчетливым лжецом: «Ты никак не могла быть там самой красивой женщиной — я имею в виду, как насчет Джо, просто для начала?» Однако в моей голове зазвенел какой-то крошечный звонок, который сказал мне, что не говорить этого будет лучше для меня в долгосрочной перспективе. Она продолжала говорить некоторое время и закончила, напомнив мне записать программы по садоводству. На
следующий день, как по команде, я забыл записать программы по садоводству.
Я не могу передать вам, как холодок пробежал по моей коже и как клаустрофобно сжалось мое сердце, когда я лениво взглянул на часы на панели задач и понял, что забыл их записать. Я знаю, вы думаете, что мне следовало установить таймер на видеомагнитофоне, но я намеренно этого не сделал. Таймер на нашем видеомагнитофоне имеет плохую самодисциплину и неопределенные жизненные цели, и часто не срабатывает, просто ради забавы. Поэтому, вместо того, чтобы рисковать и отдавать эту работу рецидивисту-видеомагнитофону, я решил, что гораздо безопаснее сделать это вручную. И чтобы заполнить время до этого момента, зайти на компьютер, ввести «Файруза Балк» в Google и, знаете ли, просто посмотреть, к чему это приведет. Было очевидно, что мне придется рассказать Маргрет о случившемся, и хотя это была всего лишь «одна из тех вещей», в которой никто не виноват, я очень скоро понял, и с ясностью понимания, граничащей с духовностью, что лучшее время, когда нужно было сообщить ей о ситуации, было, пока она была еще в двухстах милях от меня . Поэтому я немедленно отправил ей сообщение на мобильный — зная, что она не будет его включать, потому что она никогда его не включает, но что она увидит его в скором времени. Только в ту секунду, как я отправил сообщение, я начал беспокоиться. Я предполагал, что, дав ей знать сейчас, я даст ей шанс остыть перед возвращением. Но, с такой же вероятностью, это просто даст ей шанс разгореться. И, если Маргрет играет рифф «The trouble with Mil is...», то самое худшее место, чтобы гарантировать, что это не будет нарастать и нарастать, — это компания кучи исключительно подруг на девичнике. И она была в Манчестере . Манчестере . Она собиралась вернуться через полтора дня, "...ну, не мне это говорить, Маргрет, но если бы я встречалась с Милом, то...", на крэке и с УЗИ. Той ночью я спала под детской кроватью.

У нас тут на прошлой неделе было землетрясение. Удивительно, но я не метафоричен. Я имею в виду, что у нас было настоящее землетрясение: в геологическом, а не в эмоциональном смысле. Оно произошло около часа ночи, мы были довольно близко к эпицентру, и оно было 4,8 по шкале Рихтера. Теперь я с тоской осознаю, что все вы, калифорнийцы, прямо сейчас отрываетесь от своих кристаллов и останавливаетесь посреди мантры, чтобы фыркнуть: «4,8? Тьфу. Это не землетрясение, это просто кто-то хлопнул дверью». Ну, да, я полагаю, все относительно, но здесь, в Англии, где тектоника не такая дерзкая и показная, 4,8 легко достаточно вульгарно, чтобы выделиться.
Важно то, что как раз перед часом ночи весь дом содрогнулся. Естественно, это разбудило нас. Шкафы гремели и стучали, мебель содрогалась по полу, кровать билась, словно в нее вселился дух дикого животного, пытающегося вырваться на свободу. В тот момент, когда все это закончилось, передо мной скользнуло свежепроснувшееся лицо Маргрет. Ее голос был раздраженным, а глаза обвиняюще тонкими, она прошипела: «Это была ты?»

Лучше запишу это, пока снова не забыл. Мне напомнили об этом на прошлой неделе — извините, если вы были рядом в тот момент, когда моя память подскочила, но, прежде чем вы начнете ныть, что вы уже слышали, как я упоминал это наблюдение, позвольте мне заметить, что любой, кто сидит и смотрит дневные передачи по телевизору, вероятно, не должен быть слишком придирчивым, а? Итак, мы с Маргрет спорили (вы могли бы подумать, что у меня уже есть горячая клавиша для этого предложения, не так ли?). Я не могу вспомнить, о чем мы спорили, но это не имеет значения, потому что на сегодняшнем уроке мы сосредоточимся на стиле, а не на содержании. Допустим, мы спорим о салате (даже если бы и не спорили, это, конечно, только вопрос времени):
Маргрет: Ты не помыл весь салат.
Мил: Я помыл те кусочки, которые собираюсь съесть.
Маргрет: И оставил остальное, чтобы я помыл.
Мил: Если ты все это помоешь, оно быстрее портится.
Маргрет: Тогда мы съедим это быстрее.
Мил: Я не хочу есть это быстрее.
Маргрет: Но я хочу.
Мил: Тогда помой его сам, если ты так отчаянно хочешь наесться салата. Кто я? Твой официальный Салатный Мойщик?
Маргрет: Мой последний парень был выше тебя.
И так далее.
Довольно стандартные вещи, ясно, но то, что ты должен понять, это то, что я не могу донести на странице. Дело в том, что, пока обмен мнениями между нами переключался туда-сюда, шла своего рода война ставок с подачей. Дело не только в том, что каждый из нас немного увеличил громкость для своей очереди, но и в том, что мы также изменили тон, повысив голос так, что наш ответ был примерно на пятую часть выше того, который только что использовал другой человек. Это было похоже на столкновение двух Мэрайй Кэри — довольно быстро мы начали спорить, что могли слышать только собаки.
Я заметил, что это часто случается, и я думаю, что Маргрет тайно инициирует это как уловку. Она повышает тон, подсознательно соблазняя меня ответить. Это тактика. Она знает, что это увеличивает ее шансы выиграть спор, потому что — когда я начинаю наносить последний, логичный coup de grace с большой властностью и весомостью — я обнаруживаю, что делаю это голосом Джимми Сомервилля.

Маргрет купила куртку. Цель этой куртки, ее смысл существования, не в том, чтобы согревать, радовать глаз или давать работу производителям курток. Цель этой куртки — показать мне мое место в мире. Предоставить средство, с помощью которого я могу получать знания — как шелест листьев у Оракула Додоны, который является средством для открытия воли Зевса. Только, знаете ли, с гораздо большим количеством полиэстера. Маргрет купила эту куртку и повесила ее на вешалку в коридоре. Позже в тот же день, когда она посчитала, что у меня есть примерно 1285 дел, которыми я бы предпочел заняться, она приказала мне посмотреть на нее.
Она снимает ее с вешалки, надевает и говорит: «Что ты думаешь?»
«Ну», — говорю я, «если тебе нравится...»
Я слышу, как срабатывает пожарная сигнализация, и мельком бросаю взгляд на лестницу, прежде чем понимаю, что шум на самом деле у меня в голове.
«Что с ней не так?» — спрашивает Маргрет. Несколько вызывающе.
«О, знаешь, ничего особенного», — пожимаю я плечами. Это фактически верно. Это всецело ужасная куртка; ни один конкретный аспект ее обширной ужасности не выделяется как особенно удручающий.
«Что... не так... с ней», — отвечает Маргрет, заполняя пробелы выражениями лица.
«Эм, ну, она бесформенная».
«Нет, это не так».
«Ладно, тогда она цилиндрической формы. Что не очень хорошая форма. Для куртки».
«Мне нравится форма».
«Достаточно справедливо. Хорошо, я собираюсь...»
«Что еще?»
«Я говорил, что там...»
«Что еще?»
«Материал неприятный».
«Нет, это не так».
«И узор ужасный».
«Узор приятный».
«И, кажется, она не сидит должным образом — посмотрите на рукава».
«Вот как она должна сидеть».
'Ну, тогда все справедливо.'
'Мне нравится. Я буду носить его всегда.'
'Хорошо.'
Она кладет его обратно на вешалку, дает мне понять, что я дурак, и мы продолжаем заниматься своими делами.
На следующий день заезжает подруга Маргрет, чтобы быстро что-то занести. Она заносит (быстро), они (быстро) разговаривают четыре с половиной часа, а затем ей нужно бежать. По совпадению, я спускаюсь по лестнице, когда Маргрет провожает ее. Когда Маргрет стоит у двери, она говорит ей: 'О, смотри, я купила новую куртку.Что ты думаешь? «
Ну», — отвечает подруга, — «если тебе нравится...»
Маргрет немедленно возвращает куртку в магазин.
Немедленно .

Маргрет: «Ммм... Есть ли что-нибудь в мире лучше, чем ощущение свежих простыней?»
Мил: «Да».

Помните ли вы что-то про «Заткнись»? На этой странице его больше нет, но если вы старожил (или, полагаю, в списке рассылки и прочитали то, чего здесь больше нет), то, возможно, помните. Ну, она снова взялась за свое.
Я искал что-то, что должно было быть где-то, но не было. Я спросил Маргрет, где это, и она сказала: «В спальне».
«Нет, не там», — ответил я, только что вернувшись из десяти все более истеричных поисков в спальне.
«Да, там», — повторила она.
«Не там. Я там искала».
На ее лице отразилось выражение удивленной снисходительности, тонкости которого я не могу передать, поэтому мне придется ограничиться описанием этого как «абсолютно бесит, чертовски».
«Сколько, — сказала она, — ты мне дашь, если я найду его?»
Хорошо, это работает на двух уровнях. Первый — простой садизм. Маргрет знает, какие муки это мне причинит, если — после моих долгих, настойчивых утверждений, что его там нет, — она спокойно подойдет и немедленно положит на него руку. Насмешливо она знает, что одной возможности такого события вполне достаточно, чтобы мои нервы лопнули. Она прекрасно понимает, что если еще раз моя раздраженная ярость: «Ножниц здесь нет. Видишь? Они не здесь, черт возьми. Понимаешь? Нет... Вот... Смотри! Давай! Тогда попробуй их найти! Давай! Где они тогда? А?» — получит почти мгновенный ответ: «Вот они» и пару ножниц, тогда мне просто придется бежать в море. Но видите ли вы другой уровень, который связывает его с делом «Заткнись»? Подумайте. Вот
именно, хорошо подмечено: денежная выгода. Если я утверждал, что чего-то нет, пока мне не пришлось подпрыгивать, затаить дыхание и визжать, что она не моя настоящая мама, то простая человеческая порядочность должна заставить Маргрет сказать: «Да, ты права», а не пойти туда и найти это. Пойти туда и найти это — это то, чего вы ожидаете от колумбийского эскадрона смерти. Что отличает Маргрет от колумбийского эскадрона смерти — возможно, единственное, что делает — это тонкость. Она ужасно хочет сделать эту ставку на поиск вещей, не так ли? Теперь... почему это может быть? Ну, очевидно, это потому, что она подстроила палубу. Причина, по которой я не могу найти то, что ищу, заключается в том, что она ранее заметила то, что я ищу, и переместила это.
Видите ли, у меня врожденные инстинкты позиционирования: как у лосося, который возвращается за тысячи миль через неизведанные океаны прямо к ручью, где он родился. Точно так же, когда я закончу пользоваться отверткой, я положу ее на радиатор в спальне и — когда она мне снова понадобится, может быть, через восемнадцать месяцев — безошибочно вернусь на то место, чтобы забрать ее. Часто обнаруживая, что Маргрет, к своему неудовольствию, взяла на себя задачу перенести ее в другое место. Более того, мои инстинкты невероятно точны. Если я ищу пару кроссовок, которые моя удивительно точная позиционная память помнит как положенные в нижний левый угол шкафа, то я не замечу их, если какой-то дьявол переместил их в нижний правый угол шкафа в течение прошедших четырех с половиной лет, не так ли? Это было бы глупо. Какой смысл иметь дар к такому определенному месту, если ваше визуальное восприятие настолько расплывчато, что блуждает по всему помещению? А? Более того, я расставляю вещи логично. Где вам, например, скорее всего понадобятся гвоздики для ковра и молоток? Именно так. Так что оставлять их на лестнице — простая эргономика.
Однако по какой-то причине Маргрет не может уважать мою систему хранения. Она проводит весь день, бродя по дому, намеренно перемещая вещи из тех мест, где я их намеренно положил. И именно поэтому она так хочет сделать ставку. Она спрятала мои вещи, а теперь хочет, чтобы я заплатил ей за то, чтобы она их вернула. По сути, это своего рода вымогательство, не так ли? Давайте называть вещи своими именами: Маргрет похитила мои вещи и удерживает их ради выкупа. Серьезно, дамы и господа, это печальное положение дел, когда твоя девушка похищает твои любимые трусы.

Просто странно. Странно. Мы сейчас пишем рождественские открытки, и Маргрет попросила меня распечатать семейное фото, чтобы приложить к ним. (У меня много наших фотографий, сделанных в каждое время года и в разных местах, но все они запечатлены в одной и той же позе: Маргрет — сияющая улыбка; Мил — торжественное смирение; First Born — смотрит вниз на Game Boy; Second Born — высунул язык в камеру, пальцы подняты вверх, чтобы обнажить внутреннюю часть ноздрей.) Теперь я знаю, что прикладывать семейное фото к рождественской открытке совсем не необычно в Америке, и я не хочу показаться критикующим это: я уверен, что это совершенно мило, когда американец посылает такую открытку другому американцу. Это просто традиция и не более повод для комментариев, в ее контексте, чем любой другой из прекрасных обычаев, уникальных для этой страны, как... гм... как, скажем, соревнования по поеданию пирогов или религиозное обращение со змеями. Однако, как англичанину, идея отправки собственных фотографий кажется мне нарциссически дерзкой. Я упомянул об этом Маргрет, и хотя она симпатизировала идее, что (неамериканцы) люди, которые отправляют свои фотографии, могут обоснованно считаться совершенно ужасными, она сказала, что иногда было бы приятно получить фотографию. Она считала это приятным по очень конкретной причине . «...потому что тогда можно увидеть, какого они размера». Теперь это явная чушь — «О, смотрите, они 8" на 4"», — если только люди не отправляют свои фотографии рядом с предметом известных размеров. Немного похоже на те фотографии похищения, где жертва держит дневную газету: Билл, Эмма, Хелен, Мэтт и Блэки следят за тем, чтобы позировать у установленной придорожной телефонной будки, сцепив руки, чтобы избежать трюков перспективы. Но более уместно — какого черта ? «Чтобы можно было увидеть, какого они размера»? Что, черт возьми, это значит ? Неужели я должен открыть карточку, от шока выплюнуть весь свой чай и крикнуть: «Быстро! Вычеркните Теда и Сару из нашего списка — я только что узнал, что они истекающие кровью лилипуты!» Это, как я уже сказал, «просто странно».

Я уезжаю в Германию на несколько недель. Извините, если мое отсутствие повлияет на вашу работу.

За исключением того, что мне нужно ненадолго вернуться, чтобы рассказать вам, что только что произошло. Я собираюсь ехать в город на велосипеде, и Маргрет останавливает меня, когда я отправляюсь в путь. «Вы привезете тот картотечный шкаф из Аргоса?» — спрашивает она. Можете ли вы, дамы и господа, представить себе человека, который проезжает две мили по рождественскому трафику на горном велосипеде, неся картотечный шкаф ?
Маргрет может.
Ладно, мне действительно пора собираться в Германию.

Хорошо, я только что вернулся из Германии, так что у меня огромный завал дел, которые нужно разобрать — неизбежный результат короткого перерыва, шипения по Альгою, мимо бесчисленных ахающих местных жителей, все в восторге: «Невероятно! Он катается на лыжах, как какой-то бог!» Однако вы будете рады узнать, что Рождество в этом году прошло очень хорошо. Как я думаю, мы уже установили, предоставление Маргрет рождественских подарков, которые вызывают радость, а не массивное, жестокое возмездие, — это то, что должно быть куплено ужасной ценой. Страшная, бледнеющая как Фауст цена этой способности — буквально слушать все, что говорит Маргрет в течение предыдущего года . Я имею в виду, что монахам кунг-фу (согласно всеведущему источнику знаний, популярному телевидению 1970-х годов) нужно было всего лишь около десятилетия тренироваться, а затем пронести раскаленную металлическую чашу на пару метров голыми предплечьями. Мне приходится слушать все, что говорит Маргрет в течение всего года . Бесконечные, бесконечные, бесконечные часы ерунды о сравнительных эстетических достоинствах различных единиц хранения Ikea, просто чтобы я был там - покалывая от бдительности - в те случаи, когда она хитро намекает на то, что ей может понравиться в качестве подарка, когда попытка купить один для нее снова сталкивается со мной. Как я уже сказал, в прошлом году двенадцать месяцев сбора информации окупились. Этим рождественским утром она была так взволнована, что уставилась на меня - буквально неспособная сформулировать свои мысли в слова - довольно долгое время, которое можно себе представить, после того, как развернула свои подарки барометр и один из тех наборов "Составьте свое собственное завещание".

О, как вы и спросили, в Германии у меня было довольно спокойное время. Катание на лыжах, посещение друзей, ожидание зеленого сигнала светофора на пешеходном переходе, хотя в радиусе полутора миль совершенно не было ни одного движущегося транспортного средства, показ фотографий моей девушки голой и т. д. и т. п.
Старожилы среди вас прекрасно знают, что практически в каждом доме в современной Германии есть как минимум пара фотографий моей девушки голой, и что это а) «Не сексуально. Тц — что, черт возьми, с тобой не так ?» и б) во многом Моя Проблема. Итак, я сижу в гостиной и — после чая с пирожными — вытаскиваю фотографии голой Маргрет. Я держу одну из фотографий в руке и сижу там, излучая тепло. Встревоженная, возможно, скрежетом, который я невольно издаю зубами, Маргрет смотрит на меня и испускает долгий, усталый вздох.
«О, ради Бога», — цедит она, «Ладно — я голая. Но ты ничего не видишь
». Я многозначительно смотрю на нее, многозначительно на фотографию, а затем снова на нее — многозначительно. Она издает еще более усталый вздох и закатывает глаза.
«Ладно...» — пожимает она плечами, «...кроме этого ».

Я могу только предположить, что это была импровизированная, но смелая попытка побить мировой рекорд по иронии. На днях Маргрет начала читать мне лекции о том, как стать спокойнее. Я имею в виду, правда , да? Это как если бы мне вручили « Маленькую книгу любви Аль-Каиды» . Ее спонтанное обращение в свою веру было вызвано тем, что она теперь ходит на йогу раз в неделю вечером.
«Это действительно расслабляет, когда я там», — говорит она.
«Да, это так», — отвечаю я. (Вы понимаете, что я на самом деле имел в виду, да? Господи, как же я лукавлю.)
«Почему бы вам не прийти на сеанс?»
В ее глазах сосущий, культовый блеск. Что-то вроде «Присоединяйтесь к нам! Присоединяйтесь к нам — космический корабль ждет!» взгляд, который вы видите на лицах мунитов или людей, которые рассказывают вам о гомеопатии.
«Нет, спасибо».
«Зато вы действительно избавляетесь от напряжения».
Я думаю упомянуть, что она всегда, кажется, находит его снова довольно быстро, как только возвращается — может, она подумает о том, чтобы нанять инструктора по йоге, который «снимет ее напряжение» каким-то другим способом, а не «спрячет его у нас дома», но я держу эту карту в руках еще некоторое время.
«Мне это не нужно», — говорю я, «я могу достичь идеального расслабления, сидя здесь и смотря DVD Баффи». «
Это не то же самое»
. «Да, это то же самое». «
Нет, это не то: когда вы смотрите Баффи — истребительницу вампиров» (обещаю вам, что это ее точные слова, которые сейчас всплывут), « вы напрягаете свой разум ».
Мое лицо на мгновение сжимается от усилий, направленных на то, чтобы попытаться отобразить внутренние рассуждения психологии, которые могли бы высидеть такую концепцию, но это логический эквивалент бесконечного падения в множество Мандельброта, и я отступаю, парализованный и испуганный. Вместо этого я тянусь за своим тузом.
«Ну, как бы там ни было, суть в том, что эта йога расслабляет тебя ровно столько времени, сколько ты ею занимаешься. Когда ты возвращаешься домой, ты остаешься прежним. На самом деле, ты стонал даже больше обычного в последние несколько недель». «
Нет, не стонала».
«Да, стонала».
«Нет, нет, я не стонала» , — говорит она, закатывая глаза и цокая языком. Она тянется вперед и ерошит мне волосы. «Я просто стонала на тебя ». С этими словами она встает и выбегает из комнаты.
Знаешь... Я думаю об этом уже несколько дней, и до сих пор не могу понять, кто победил.

Мастер-класс по романтике.
Сегодня среда, 12 февраля. Ранний вечер. Мы с Маргрет сидим в гостиной. Маргрет попросила меня сделать кое-что на следующий день.
Мил: «Боюсь, не могу. Я еду в город».
Маргрет: «Зачем? Зачем тебе нужно ехать в город?»
Мил: «О, мне нужно купить кое-какие ве

Йепанутся