Jesus Christ
Конфуций
Сорок лет назад, 3 декабря 1984 года, случилась крупнейшая по числу пострадавших техногенная катастрофа в истории человечества. Бхопальскую аварию вполне можно назвать индийским Чернобылем: радиации там не было, но последствия оказались почти так же смертоносны. Виной всему стали безответственность, алчность и безразличие к бедному местному населению. Бхопал — это не только история промышленной катастрофы, но и иллюстрация ужасающе несправедливого социального неравенства, где те, кто имеет меньше всего, платят самую высокую цену.
Завод Union Carbide в Бхопале, Индия. Фото: bhopal.net
После полуночи Азиза Султан проснулась: ее малыш надрывно кашлял. Раскрыв глаза, в полутьме она заметила, что комнатка заполнена белым туманом. Такой же туман стелился по улице. Через минуту оттуда стали доноситься крики: «Бежим, бежим!»
Не понимая, что происходит, Азиза закашлялась и сама. Ей начало печь глаза, а каждый вдох стал таким жгучим, словно она вдыхала огонь.
16-летняя Рехана Би, жившая с родителями и тремя братьями в трущобах у завода, проснулась оттого, что кто-то колотил в двери и звал ее отца. Тот поднялся и выглянул на улицу — из-за его спины девушка увидела плотный туман и толпу людей. Они кашляли и тыкались в стороны, словно слепые. Глаза и легкие Реханы охватило огнем.
«Наши тела будто наполнило красным перцем чили. Текло из глаз, из носа, во рту была пена. Кашель был настолько сильным, что люди корчились от боли. Некоторые вставали и бежали в чем были, в белье, а то и вовсе без одежды. В одну сторону, в другую — просто бежали, пытаясь спасти свою жизнь», — вспоминала потом жительница города Чампа Деви Шукла.
Если бы люди понимали, что случилось, они бы не бежали, а закрылись в домах, постарались забраться повыше, обмотали бы лица мокрыми платками и спрятались под одеяла. Тысячи жизней тогда имели бы шанс на спасение. Но жители ничего не знали.
На бхопальской фабрике производились три пестицида из разных производных карбаминовой кислоты. Основным продуктом был «Севин» (это торговое название вещества карбарил) — «фирменный» товар американской компании, аналог известного в СССР вещества ДДТ. Для производства «Севина» и других продуктов использовался метилизоцианат (МИЦ), который получали из реакции фосгена с метиламином.
Внутри заброшенного завода Union Carbide. Бхопал, начало 1986 года. Фото: Bhopal Medical Appeal / Martin Stott
Метилизоцианат (МИЦ) — это жидкость с резким запахом, которая кипит уже при 39,1°С. Вещество взрывоопасное, высокореактивное и смертельно ядовитое — во много раз хуже цианида.
На Union Carbide India Limited метилизоцианат хранили в трех больших цистернах Е610, Е611 и Е619, частично вкопанных в землю и закрытых сверху «шапкой» из бетона. По документам завода, каждую емкость можно было наполнять жидким МИЦ не более чем на 50% (это около 30 тонн). А одну цистерну всегда нужно было держать пустой — чтобы перекачать туда содержимое других в случае ЧП.
Однако инструкции безопасности редко выполнялись на этом предприятии. Завод был убыточным и лишь недавно возобновил выпуск продукции, за это время в цистернах скопилось более 60 тонн МИЦ, причем в баке Е610 его было около 42 тонн — гораздо больше положенного.
Когда предприятие возобновило производство «Севина», МИЦ в первую очередь должны были взять из этой переполненной цистерны. Но не получилось. Чтобы держать вещество под давлением (иначе его было не выкачать) и чтобы в бак не попадала влага из воздуха, сверху закачивали сухой азот. Но почему-то он не держался в емкости. Проверять ее на утечку никто не стал — просто переключились на соседнюю цистерну. За день-два до трагедии в Е610 снова пытались накачать азот, чтобы слить МИЦ, это снова не вышло — и бак опять просто бросили без проверки на герметичность.
Но метилизоцианат, смешиваясь с водой, обильно выделяет углекислый газ и тепло. Это вызвало быструю и бурную реакцию в емкости. Там начали расти давление и температура. Пошли дополнительные реакции, которые ускоряли основную, — и так по кругу.
В 22.30 давление в баке Е610 составляло 14 килопаскалей, но за полчаса выросло до 70. Работники решили, что это просто «врут» ржавые датчики — не в первый раз.
Газ пошел назад по тем трубам, по которым в цистерну поступала вода. В 23.30 рабочие в зоне завода МИЦ почувствовали, что с воздухом что-то не то, и к 23.45 нашли небольшую утечку. Дежурный махнул рукой: это дело обычное, беспокоиться не о чем, вот-вот начнется перерыв на чай — потом починим.
Когда чайная пауза закончилась, реакцию в цистерне было уже не остановить. Давление прошло отметку 280 килопаскалей и продолжало стремительно расти. Температура достигла сотен градусов цельсия (точные оценки в отчетах разнятся). Метизизоцианат испарялся, образовывал другие токсичные соединения, распадался до цианистого водорода (синильной кислоты).
Наклейка под одной из панелей управления в контрольной комнате завода: «Безопасность — забота каждого». Ноябрь 2014 года, Бхопал. Фото: Reuters / Danish Siddiqui
Тут Суман услышал еще один звук — теперь шипящий. Взглянув в его сторону, он увидел, как из высокой трубы, соединенной с резервуаром, вырывается газ и образует белое облако. Оно проносится над заводом и движется в сторону жилых кварталов.
Завод Union Carbide в Бхопале, Индия. Фото: bhopal.org
Кто-то из рабочих завода включил аварийную сигнализацию. Она запустила две сирены — заводскую и для окрестного населения. Вторую сразу отключили: руководство завода всегда было против оповещения жителей о «несущественных утечках» — не хотело поднимать шум.
Рабочие стали бежать с завода, зная только одну инструкцию — двигаться против направления ветра. Правда, толку от нее было мало: ворота на выход были всего одни, многим пришлось штурмовать бетонный забор высотой 2,5 метра.
При контакте с человеком МИЦ действует как химическое оружие. Он растворяется в слезной жидкости и слизистых оболочках, вызывая химический ожог. Попадая в легкие, разъедает их изнутри — человек буквально захлебывается выделяющейся при этом жидкостью. А поскольку этот газ тяжелее воздуха, он стелется по земле плотным туманом. При высокой его концентрации убежать невозможно — достаточно нескольких вдохов, чтобы получить смертельное отравление. И никакого противоядия нет.
Трущобы у территории завода Union Carbide в Бхопале, Индия. Фото: bhopal.org
Первыми жертвами стали жители трущоб, расположенных почти вплотную к заводу. Беднейшие районы приняли на себя основной удар. Люди просыпались от удушья и жжения в глазах. Кто-то умирал, даже не успев проснуться, — и в каком-то смысле им повезло. Потому что судьба многих других была гораздо ужаснее.
Началась паника. Никто не знал, что происходит и куда бежать. Люди неслись в разные стороны, волоча за собою детей. Поток вырывал малышей из рук родителей. Но очень скоро это становилось неважно.
Некоторые догадались закрыть рот и нос хотя бы мокрыми повязками, но и это помогало ненадолго. Люди слепли, газ выжигал их глаза и легкие, поражал нервную систему. Их разрывал кашель и неконтролируемая рвота, они падали прямо на землю, теряя контроль над телом, бились в конвульсиях, утопая в собственных жидкостях. Упавших никто не подхватывал, и их
Жертвы катастрофы. Фото жителя Бхопала / bhopal.org
Мама Реханы Би (мы упоминали ее в начале текста) была беременна. С восьмимесячным животом бежать ей было трудно, и далеко семья не ушла — от безысходности просидели на обочине всю ночь. К концу дня родители и трехлетний брат Реханы скончались. Плод в животе умершей шевелился до следующего утра. У других беременных непроизвольные роды могли начаться прямо на бегу — и эти дети, как и их матери, были обречены.
Некоторым удавалось выжить. Санджай Верма была младенцем во время аварии. Почти вся ее семья погибла, но старшие брат и сестра спасли девочку. Когда они бежали, поток разделил их с братом. Тот потерял сознание. Очнувшись на следующий день, юноша обнаружил себя в грузовике среди тел погибших. Его чуть не сбросили в реку в 20 милях от города — а могли и сжечь, но не хватало дров для кремации. Другой житель города очнулся уже в морге с обмороженными пальцами.
Этот мужчина во время катастрофы был принят за мертвого. Он очнулся в морге, среди тел погибших, с обмороженными пальцами ног. Бхопал, начало 1986 года. Фото: Bhopal Medical Appeal / Martin Stott
Примерно к двум часам ночи цистерна опустошилась. В это же время завод наконец включил внешнюю сирену и громкоговорители. Представитель предприятия впервые подтвердил полиции, что произошла утечка, но заявил, что она уже «устранена».
На практике это означало, что были выброшены в воздух около 40 тонн метилизоцианата и других образовавшихся в реакциях токсичных веществ. Точный состав облака неизвестен до сих пор, так как компания не раскрыла информацию; но там, по меньшей мере, содержались также синильная кислота (цианистый водород), фосген (то самое химическое оружие времен Первой мировой войны), хлористый водород, метиламин, оксиды азота, угарный газ.
К утру ядовитое облако развеялось. В пораженных газом районах, по официальным данным,
Примерные очертания территории Бхопала, попавшей под отравляющий газ. Снимок: Google Maps
Врачи Бхопала никогда не сталкивались с подобной ситуацией, у них не было опыта борьбы с промышленными катастрофами. Они не знали симптомов отравления метилизоцианатом и понятия не имели, с каким вообще токсином имеют дело.
Первой версией врачей был аммиак, затем фосген. На заводе Union Carbide долгие часы отказывались разглашать хоть какую-либо информацию, боясь сказать что-то, не утвержденное материнской компанией в США. А там было воскресенье. В конце концов госпиталям передали, что токсин — это МИЦ (там никогда не слышали такого слова, не знали, что делать, и не имели антидота).
Утром медики Union Carbide ответили на звонки из больниц, что метилизоцианат не смертелен — это что-то вроде слезоточивого газа, и пациентам нужно просто промывать глаза водой. Тогда как уже сами врачи получали повреждения от контакта с токсином на телах и одежде пациентов. Один из интернов умер после того, как спас ребенка, сделав ему искусственное дыхание.
Мешки с черепами погибших при газовой катастрофе в Бхопале хранились после вскрытия тел в кладовой больницы Хамидия, их нашел фотограф Рагху Рай. Фото: bhopal.net
Завод в Бхопале был построен по образу и подобию американского завода Union Carbide в Вирджинии. Вот только Индия не США. И владельцы относились к предприятию соответствующе, стараясь извлечь максимум и игнорируя риски. В развивающейся стране вести себя так было проще.
Фабрику возвели всего в двух километрах от центра города, хотя даже тогдашние нормы требовали размещать опасные производства на окраине, чтобы ветер уносил возможные выбросы прочь от жилых районов. Но куда страшнее было решение хранить огромные объемы смертельно опасного МИЦ. Когда завод проектировали, его управляющий, аргентинец Эдуард Муньос, предлагал использовать только небольшие емкости, как это делали в Японии или позже стали делать в США. Вещество можно было не хранить на заводе совсем, и первые годы так и делали: его поставляли в небольших объемах и сразу пускали в производство. Но затем из соображений выгоды решили производить сами. Опять же, можно было вообще не хранить опасный МИЦ: технология позволяла синтезировать его и в том же цикле делать из него «Севин». Но американское руководство настояло на строительстве огромного хранилища.
Этикетка от «Севина». Фото: Andy Moxom / bhopal.org
К началу 1980-х годов мечты о сверхприбылях развеялись. После нескольких неурожайных лет индийские фермеры просто не могли позволить себе американские пестициды. Завод работал в убыток, и корпорация начала готовить его к продаже. А пока — экономить на всем. Сократили персонал — с тысячи до 642 человек. Опытных инженеров заменили неквалифицированными рабочими, которые часто даже не понимали английский язык инструкций. Текучка в опасном цехе МИЦ достигала 80%. Новички получали минимальный инструктаж. Многие даже не знали, насколько опасен метилизоцианат, — думали, что он может только раздражать глаза.
В течение трех лет перед катастрофой произошли пять серьезных инцидентов с утечками, в частности, МИЦ и фосгена. Один рабочий погиб, десятки пострадали. Профсоюзы с 1976 года били тревогу. В 1982-м по городу развесили плакаты: «Осторожно — смертельные аварии! Жизни тысяч в опасности!»
Трущобы выросли вплотную к территории заброшенного завода Union Carbide в Бхопале. Фото: Google Maps
«Потенциальная опасность выброса токсичных веществ… Недостатки в обслуживании предохранительных клапанов… Проблемы из-за высокой текучки персонала…» — писали американские инспекторы в отчете после проверки завода в мае 1982 года. Но руководство UC в США ограничилось формальными рекомендациями. За два с половиной года до катастрофы больше никто не приезжал проверять, исправлены ли нарушения. Тратить деньги на ремонт и замену оборудования на убыточном заводе никто не хотел.
В итоге случилось то, что случилось: не понимая технологии и не зная об опасностях, работники пустили воду по ржавым трубам с неисправными предохранительными клапанами, а когда в резервуаре с МИЦ началась реакция, не придавали значения показаниям датчиков.
Предприятие
Холодильная установка поддерживала температуру в резервуарах с МИЦ ниже точки кипения — это предотвращало испарение и снижало риск неконтролируемых реакций. В июне 1984 года ее отключили ради экономии, фреон был слит.
Скруббер (газопромыватель) должен был нейтрализовать любые утечки токсичного газа раствором каустической соды. Но его выключили в октябре, посчитав ненужным, так как завод в тот период только хранил МИЦ, но не производил его. К тому же сломался датчик подачи щелочи, и никто не мог проверить, работает ли система вообще. Впрочем, скруббер бы не спас город: он мог нейтрализовать 1,5 кг газа в минуту при давлении не выше 1 атмосферы. В ночь катастрофы газ шел потоком 200−400 кг в минуту при давлении около 12 атмосфер и температуре свыше 200°C.
Третьей системой была факельная башня для сжигания газов. Ее тоже отключили в октябре, чтобы заменить проржавевшую трубу, которая к ней вела. Но к декабрю трубу так и не установили, и при утечке газ пошел прямиком в небо. Но даже если бы башня работала, при попытке сжечь такой мощный поток газа высок был риск взрыва, который разрушил бы трубопроводы и выпустил еще больше МИЦ.
Последним рубежом защиты была водяная завеса — распылители для «сбивания» газового облака. В ту ночь рабочие включили их, несмотря на заржавевшие вентили. Но напор оказался слишком слабым — струи не доставали до уровня утечки. Еще в 1982 году американские инспекторы рекомендовали установить более мощную систему, но этого не сделали.
Union Carbide пыталась списать аварию на саботаж. Но все независимые от компании расследования показали: виной была системная экономия на безопасности, помноженная на преступную беспечность. На заводе не было даже плана защиты населения.
Как отмечается в
Заброшенный завод Union Carbide. Ноябрь 2014 года, Бхопал. Фото: Reuters / Danish Siddiqui
Тело неизвестной девочки, умершей от выброса метилизоцианата. Снимок фотографа Пабло Бартоломью, сделанный 4 декабря 1984 года в Бхопале, был удостоен премии World Press Photo of the Year и стал одним из символов трагедии.
В первые недели после аварии два десятка госпиталей приняли 170 тысяч пациентов с симптомами отравления газом, в том числе 10,7 тысячи с серьезными травмами.
Первые официальные данные о количестве жертв появились в январе: власти Индии сообщили о более 1400 погибших. К 1991 году цифру скорректировали до 3800 умерших и 11 000 получивших инвалидность. Именно эти цифры признает Union Carbide.
Но муниципальные работники, своими руками грузившие тела на грузовики для захоронения в братских могилах,
Индийский совет медицинских исследований оценивает число погибших в ту ночь в восемь-десять тысяч человек, а к 1994 году от последствий отравления умерли уже более 25 000. Amnesty International называет цифру в 22 000 погибших.
Точное число погибших в Бхопальской катастрофе неизвестно и никогда не сможет быть подсчитано. Но в одном все источники
Однако какой смысл в точном подсчете погибших, если люди продолжают умирать до сих пор?
Жертвы катастрофы. Фото жителя Бхопала / bhopal.org
Сегодня, спустя 40 лет, по разным оценкам, около 120−150 тысяч жителей Бхопала по-прежнему страдают от последствий отравления. У выживших — слепота, тяжелые заболевания легких, нервной системы, опорно-двигательного аппарата. Частота рака у них в десять раз выше среднего.
Но самое ужасное — это влияние на репродуктивную функцию и повреждения ДНК, которые проявляются при рождении детей даже спустя десятилетия.
Согласно исследованию за 1987 год, в первые месяцы после трагедии у 43% беременных женщин, живших в километре от завода, произошли выкидыши. Из тех детей, что родились, 14% умерли в первый месяц жизни — в пять раз больше обычного. Исследование 2016 года показало: у женщин, переживших катастрофу, и даже у их дочерей риск рождения детей с врожденными аномалиями в семь раз выше обычного.
Среди новорожденных встречаются тяжелейшие дефекты: расщепление неба, деформация черепа, аномалии конечностей и половых органов. Есть случаи рождения с одним глазом посреди лба. И другие: девочка с ногой в пять раз больше другой, младенцы с пальцами, растущими прямо из плеч, с черепом, раздутым до огромных размеров. У многих младенцев диагностируют синдром Дауна.
Девочка, родившаяся в 2000 году у матери, пострадавшей от газа, имеет врожденный челюстно-лицевой дефект. Позже ей сделали операцию. Фото: Andy Moxom / bhopal.org
Пострадавшая от катастрофы Пуна Бай держит на руках своего сына Раджа, которому три года. Радж не может ходить и плохо видит с рождения. Фото: bhopal.org
А еще — агрессивные формы рака у маленьких детей. В 2001 году репортер описывал увиденные в онкологической больнице Бхопала фотографии пациентов с ретинобластиномой — злокачественной опухолью сетчатки глаза. Она чудовищно деформировала половину лица, превращая его в подобие маски — распухший, искаженный глаз был обрамлен воспаленной тканью. Ни одному из этих детей не было еще шести лет. На некоторых снимках особенно жутко выглядел контраст: одна половина лица оставалась детской, нетронутой, а вторая была изуродована болезнью. На одной из фотографий младенец всего нескольких месяцев от роду был скрыт за двумя такими опухолями.
Эффект от катастрофы был настолько большим, что отразился на жизнях сотен тысяч человек. В
В когорте мальчиков, кто все же родился в том году, имелись статистические отличия во взрослом возрасте по сравнению с теми, кто на год старше или младше: хуже здоровье, чаще бывали рак и инвалидность, как результат — в среднем на два года меньше продолжительность учебы, ниже занятость. Также обнаружилось, что негативные эффекты аварии не ограничиваются радиусом 5 км от завода (обычно на этой территории сосредоточивались все исследования и цифры), а заметны в радиусе 100 км.
Десятилетний Гопал Кушва показывает свою правую руку с деформированными пальцами в трущобах рядом с заводом Union Carbide, Бхопал, 30 ноября 2009 года. Фото: Reuters / Reinhard Krause
Все 15 лет до катастрофы Union Carbide сбрасывала токсичные отходы в открытые пруды прямо на территории завода. Тысячи тонн пестицидов, растворителей и химических катализаторов впитались в почву. Муссонные дожди размывали ядовитые пруды, и токсины проникли в грунтовые воды. Уже в 1980 году были сообщения о гибели скота, пившего из местных водоемов.
Трущобы на берегу высохшего пруда-испарителя для токсичных отходов завода Union Carbide. Бхопал, начало 1986 года. Фото: Bhopal Medical Appeal / Martin Stott
А после трагедии завод просто забросили. Тонны опасных химикатов остались разбросанными по территории, рядом остались высыхать пруды-испарители с жидкими отходами. Union Carbide
Через десять лет, в 1999 году, исследование Greenpeace обнаружило в почве и воде вокруг завода тяжелые металлы, хлорорганические соединения, пестициды — высокотоксичные вещества, накапливающиеся в организме. А в 2002 году ртуть и прочие яды
Брошенные емкости от ртути на земле и банки с химикатами в лаборатории на территории завода. Фото: Andy Moxom / bhopal.org
Несмотря на решение Верховного суда Индии 2004 года об обеспечении населения чистой водой, люди до сих пор вынуждены пить отравленную, так как той, что иногда привозят водовозки, не хватает. Переехать местным жителям некуда: они слишком бедны. На высохших токсичных прудах, где в земле до сих пор находят ртуть и другие яды, их дети играют в крикет.
За сорок лет никто так и не взялся всерьез за очистку территории. Union Carbide проводила лишь символические попытки очистки — да и те прекратились в 1994 году, когда компания продала свою индийскую «дочку». В 1998 году штат Мадхья-Прадеш забрал территорию завода в собственность, пообещав заняться ее реабилитацией. Но дальше обещаний дело не пошло.
Трущобы у завода Union Carbide. Бхопал, начало 1986 года. Фото: Bhopal Medical Appeal / Martin Stott
Спустя четыре дня после катастрофы, 7 декабря 1984 года, председатель Union Carbide Уоррен Андерсен прилетел из США в Бхопал. Он вышел из самолета с противогазом в руке — словно турист с фотоаппаратом. У трапа его арестовали. «Он не выказал ни малейшего раскаяния или сочувствия, — вспоминал позже глава городской администрации Моти Сингх. — Только холодное любопытство. Спрашивал о направлении ветра, хотел осмотреть завод — как будто изучал масштаб произведенных разрушений».
Андерсена поместили под арест в пансионате компании, и он начал делать звонки. Уже через несколько часов пришел приказ от руководства штата: немедленно освободить бизнесмена и посадить на правительственный самолет до Дели. Оттуда он улетел в Штаты и уже никогда не вернулся в Индию, игнорируя все попытки индийского правосудия привлечь его к ответственности. США отказались его выдавать. Андерсен умер в 2014 году в возрасте 92 лет, так и не представ перед судом.
Граффити на заборе завода Union Carbide. Бхопал, начало 1986 года. Фото: Bhopal Medical Appeal / Martin Stott
В 1989 году Union Carbide заключила сделку с правительством Индии. Как позже выяснилось, не обошлось без влияния Генри Киссинджера — бывший госсекретарь США, а теперь советник корпорации, надавил через индийских промышленников на премьер-министра Раджива Ганди. С жертвами никто не советовался, более того: правительство Индии объявило себя единственным их представителем в судах по катастрофе как в стране, так и за рубежом, и люди не смогли подать персональные иски в суд США. В рамках сделки в обмен на снятие претензий компания согласилась выплатить 470 миллионов долларов — в среднем 500 долларов на пострадавшего.
Для сравнения: бывшим своим рабочим в США, пострадавшим от производства асбеста, оказавшегося токсичным, та же Union Carbide платила по суду сотни тысяч и миллионы долларов.
Под уголовный суд попали лишь восемь индийских менеджеров завода. В 2010 году им вынесли приговор (одному посмертно) — по два года тюрьмы за причинение смерти по неосторожности. Всех тут же выпустили под залог. Некоторые даже после суда продолжали утверждать, что виной катастрофы был саботаж.
В 2001 году Union Carbide была поглощена химическим гигантом Dow Chemical за 11,6 миллиарда долларов — это в 25 раз больше суммы компенсации жертвам Бхопала. Новый владелец с тех пор вел себя так, словно купил активы, но не обязательства UC. Никаких дополнительных выплат, никакой очистки территории.
Активисты из числа выживших и сегодня ездят по миру, рассказывают о своей трагедии, подают жалобы в суды, ВОЗ, ООН, организовывают демонстрации, сидячие забастовки, голодовки и марши, пытаясь добиться справедливости.
«Катастрофа продолжает убивать и делать инвалидами новые поколения, а виновные в этом продолжают наслаждаться счастливой и богатой жизнью. Корпорации, устроившие геноцид в Бхопале, продолжают вести бизнес как обычно», —
Вместе с ней выступали две женщины, которые были маленькими детьми в момент аварии: Фархат Джахан и Бати Бай Раяк. Мать тогда схватила пятимесячную Джахан на руки, отец — еще двух детей, они выбежали из дома, потеряв друг друга по дороге. Джахан с мамой провели ночь в парке. Вся семья выжила. Но у матери — фиброз легких, у обеих сестер, которым было тогда два года, хроническая почечная недостаточность, одна постоянно ходит на диализ, другая скончалась в 24 года от этой же болезни, оставив двух дочерей, из которых одна родилась с серьезными дефектами.
Райак в день аварии было четыре года. Ее семья не стала бежать, а всю ночь пряталась дома на полу, накрывшись мокрым одеялом: поступить так в случае аварии с химикатами им когда-то посоветовал дядя, работавший на заводе Union Carbide. Родные девушки сильно пострадали, родители не могли работать, и в восьмом классе ей пришлось бросить школу, чтобы зарабатывать деньги. Ее старший брат после аварии стал плохо видеть и погиб в 15 лет от удара током при ремонте какого-то прибора.
Справедливость для них так и не восторжествовала, как и для десятков тысяч других. Большинство до сих пор не признаны пострадавшими, медиа продолжают дежурно тиражировать цифру в 3800 погибших. Ни один ребенок, родившийся после трагедии с врожденными дефектами, тем более не получил компенсации. За растянувшуюся на десятилетия вторую, экологическую катастрофу ответственность не признал никто. Огромная территория посреди Бхопала вряд ли когда-нибудь будет очищена: это потребует миллиардов долларов, да и вывозить токсичные отходы, по сути, некуда.
Жители сидят на краю разрушившегося пруда с токсичными отходами Union Carbide, ноябрь 2014 года, Бхопал. Фото: Reuters / Danish Siddiqui
Конечно, эта трагедия стала уроком для предприятий в химической сфере, какие-то процессы стали безопаснее — но не более того. Не прошло и полутора лет, как в другой части света произошла новая «рекордная» техногенная катастрофа — взорвался реактор в Чернобыле. Хотя причины были иными, оба случая роднит зловещая цепочка: системные проблемы с безопасностью, игнорирование тревожных сигналов, попытки скрыть масштаб бедствия в первые часы. За просчеты и халатность руководства заплатили местные жители, рабочие, спасатели и их семьи. И в обоих случаях последствия отравляют жизни людей десятилетиями.
Но если Чернобыль привел к радикальному пересмотру подходов к ядерной безопасности, то история Бхопала так и не научила мир главному — ставить человеческие жизни выше прибыли, имиджа и страха ответственности перед начальством.
Жгучий чили
В Бхопале, крупном городе в Центральной Индии, декабрьская погода — днем +26°С, ночью +13°С, веял едва заметный северный ветерок, на небе — ни облачка. В ночь с 2 на 3 декабря жители мирно спали, за исключением тех, кто трудился в ночную смену, — железнодорожников, медиков да работников химического завода американской компании Union Carbide. Это предприятие располагалось в северной части города, в окружении густонаселенных трущоб и всего в паре километров от центра и вокзала.
Завод Union Carbide в Бхопале, Индия. Фото: bhopal.net
После полуночи Азиза Султан проснулась: ее малыш надрывно кашлял. Раскрыв глаза, в полутьме она заметила, что комнатка заполнена белым туманом. Такой же туман стелился по улице. Через минуту оттуда стали доноситься крики: «Бежим, бежим!»
Не понимая, что происходит, Азиза закашлялась и сама. Ей начало печь глаза, а каждый вдох стал таким жгучим, словно она вдыхала огонь.
16-летняя Рехана Би, жившая с родителями и тремя братьями в трущобах у завода, проснулась оттого, что кто-то колотил в двери и звал ее отца. Тот поднялся и выглянул на улицу — из-за его спины девушка увидела плотный туман и толпу людей. Они кашляли и тыкались в стороны, словно слепые. Глаза и легкие Реханы охватило огнем.
«Наши тела будто наполнило красным перцем чили. Текло из глаз, из носа, во рту была пена. Кашель был настолько сильным, что люди корчились от боли. Некоторые вставали и бежали в чем были, в белье, а то и вовсе без одежды. В одну сторону, в другую — просто бежали, пытаясь спасти свою жизнь», — вспоминала потом жительница города Чампа Деви Шукла.
Если бы люди понимали, что случилось, они бы не бежали, а закрылись в домах, постарались забраться повыше, обмотали бы лица мокрыми платками и спрятались под одеяла. Тысячи жизней тогда имели бы шанс на спасение. Но жители ничего не знали.
Цистерны с ядом
Завод Union Carbide India Limited (UCIL) в Бхопале выпускал инсектициды — химикаты для защиты растений от насекомых. Основным владельцем была Union Carbide — одна из крупнейших химических корпораций США, входившая в список пятисот крупнейших компаний Соединенных Штатов по объему выручки (у нее было 50,9% акций, остальные — у местных инвесторов). К моменту катастрофы фирма с почти вековой историей владела сотнями заводов по всему миру, производя товары от пестицидов до батареек Energizer. В Индии у нее было 14 заводов и 28 торговых представительств, на них работало 9000 человек.На бхопальской фабрике производились три пестицида из разных производных карбаминовой кислоты. Основным продуктом был «Севин» (это торговое название вещества карбарил) — «фирменный» товар американской компании, аналог известного в СССР вещества ДДТ. Для производства «Севина» и других продуктов использовался метилизоцианат (МИЦ), который получали из реакции фосгена с метиламином.
Внутри заброшенного завода Union Carbide. Бхопал, начало 1986 года. Фото: Bhopal Medical Appeal / Martin Stott
Метилизоцианат (МИЦ) — это жидкость с резким запахом, которая кипит уже при 39,1°С. Вещество взрывоопасное, высокореактивное и смертельно ядовитое — во много раз хуже цианида.
На Union Carbide India Limited метилизоцианат хранили в трех больших цистернах Е610, Е611 и Е619, частично вкопанных в землю и закрытых сверху «шапкой» из бетона. По документам завода, каждую емкость можно было наполнять жидким МИЦ не более чем на 50% (это около 30 тонн). А одну цистерну всегда нужно было держать пустой — чтобы перекачать туда содержимое других в случае ЧП.
Однако инструкции безопасности редко выполнялись на этом предприятии. Завод был убыточным и лишь недавно возобновил выпуск продукции, за это время в цистернах скопилось более 60 тонн МИЦ, причем в баке Е610 его было около 42 тонн — гораздо больше положенного.
Когда предприятие возобновило производство «Севина», МИЦ в первую очередь должны были взять из этой переполненной цистерны. Но не получилось. Чтобы держать вещество под давлением (иначе его было не выкачать) и чтобы в бак не попадала влага из воздуха, сверху закачивали сухой азот. Но почему-то он не держался в емкости. Проверять ее на утечку никто не стал — просто переключились на соседнюю цистерну. За день-два до трагедии в Е610 снова пытались накачать азот, чтобы слить МИЦ, это снова не вышло — и бак опять просто бросили без проверки на герметичность.
Чайная пауза
Вечером 2 декабря начальник смены дал указание промыть трубу подачи азота. Она была ржавая, ряд предохранительных клапанов в ней вышел из строя, какие-то вообще отсутствовали — их должны были установить, но забыли. Не подозревая об этом, рабочие открыли вентили и оставили оборудование на несколько часов. Из-за неисправностей клапанов вода свободно текла прямо в цистерну с 42 тоннами МИЦ. Туда попало несколько сотен литров.Но метилизоцианат, смешиваясь с водой, обильно выделяет углекислый газ и тепло. Это вызвало быструю и бурную реакцию в емкости. Там начали расти давление и температура. Пошли дополнительные реакции, которые ускоряли основную, — и так по кругу.
В 22.30 давление в баке Е610 составляло 14 килопаскалей, но за полчаса выросло до 70. Работники решили, что это просто «врут» ржавые датчики — не в первый раз.
Газ пошел назад по тем трубам, по которым в цистерну поступала вода. В 23.30 рабочие в зоне завода МИЦ почувствовали, что с воздухом что-то не то, и к 23.45 нашли небольшую утечку. Дежурный махнул рукой: это дело обычное, беспокоиться не о чем, вот-вот начнется перерыв на чай — потом починим.
Когда чайная пауза закончилась, реакцию в цистерне было уже не остановить. Давление прошло отметку 280 килопаскалей и продолжало стремительно расти. Температура достигла сотен градусов цельсия (точные оценки в отчетах разнятся). Метизизоцианат испарялся, образовывал другие токсичные соединения, распадался до цианистого водорода (синильной кислоты).
Наклейка под одной из панелей управления в контрольной комнате завода: «Безопасность — забота каждого». Ноябрь 2014 года, Бхопал. Фото: Reuters / Danish Siddiqui
Выключить сирену!
Около 00.40 один из рабочих наконец пошел проверить хранилище МИЦ и найти небольшую, как тогда думали, утечку. Стоя на бетонной шапке над тремя цистернами, Суман Дей почувствовал, что бетон горячий. Внезапно поверхность под ним затряслась, загремела — словно он стоял на крышке кипящего котла. Суман двинулся прочь и услышал за собой громкий звук. Обернувшись, он увидел, как слой бетона толщиной сантиметров в 15 треснул. Оттуда повалило жаром, как из печи. Чуть позже цистерну вытолкнет из бетонного ложа.Тут Суман услышал еще один звук — теперь шипящий. Взглянув в его сторону, он увидел, как из высокой трубы, соединенной с резервуаром, вырывается газ и образует белое облако. Оно проносится над заводом и движется в сторону жилых кварталов.
Завод Union Carbide в Бхопале, Индия. Фото: bhopal.org
Кто-то из рабочих завода включил аварийную сигнализацию. Она запустила две сирены — заводскую и для окрестного населения. Вторую сразу отключили: руководство завода всегда было против оповещения жителей о «несущественных утечках» — не хотело поднимать шум.
Рабочие стали бежать с завода, зная только одну инструкцию — двигаться против направления ветра. Правда, толку от нее было мало: ворота на выход были всего одни, многим пришлось штурмовать бетонный забор высотой 2,5 метра.
Смертельное бегство
Токсичный газ с тошнотворным запахом вареной капусты все продолжал вырываться из трубы завода и, сносимый ветром к юго-востоку, около часа ночи окутал центральную часть спящего города.При контакте с человеком МИЦ действует как химическое оружие. Он растворяется в слезной жидкости и слизистых оболочках, вызывая химический ожог. Попадая в легкие, разъедает их изнутри — человек буквально захлебывается выделяющейся при этом жидкостью. А поскольку этот газ тяжелее воздуха, он стелется по земле плотным туманом. При высокой его концентрации убежать невозможно — достаточно нескольких вдохов, чтобы получить смертельное отравление. И никакого противоядия нет.
Трущобы у территории завода Union Carbide в Бхопале, Индия. Фото: bhopal.org
Первыми жертвами стали жители трущоб, расположенных почти вплотную к заводу. Беднейшие районы приняли на себя основной удар. Люди просыпались от удушья и жжения в глазах. Кто-то умирал, даже не успев проснуться, — и в каком-то смысле им повезло. Потому что судьба многих других была гораздо ужаснее.
Началась паника. Никто не знал, что происходит и куда бежать. Люди неслись в разные стороны, волоча за собою детей. Поток вырывал малышей из рук родителей. Но очень скоро это становилось неважно.
Некоторые догадались закрыть рот и нос хотя бы мокрыми повязками, но и это помогало ненадолго. Люди слепли, газ выжигал их глаза и легкие, поражал нервную систему. Их разрывал кашель и неконтролируемая рвота, они падали прямо на землю, теряя контроль над телом, бились в конвульсиях, утопая в собственных жидкостях. Упавших никто не подхватывал, и их
Будь ласка,
Увійти
або
Реєстрація
щоб переглянути вміст URL-адреси!
другие. Все карабкались друг на друга, даже коровы бежали, пытаясь спасти свои жизни, и давили людей на бегу.
Жертвы катастрофы. Фото жителя Бхопала / bhopal.org
Мама Реханы Би (мы упоминали ее в начале текста) была беременна. С восьмимесячным животом бежать ей было трудно, и далеко семья не ушла — от безысходности просидели на обочине всю ночь. К концу дня родители и трехлетний брат Реханы скончались. Плод в животе умершей шевелился до следующего утра. У других беременных непроизвольные роды могли начаться прямо на бегу — и эти дети, как и их матери, были обречены.
Некоторым удавалось выжить. Санджай Верма была младенцем во время аварии. Почти вся ее семья погибла, но старшие брат и сестра спасли девочку. Когда они бежали, поток разделил их с братом. Тот потерял сознание. Очнувшись на следующий день, юноша обнаружил себя в грузовике среди тел погибших. Его чуть не сбросили в реку в 20 милях от города — а могли и сжечь, но не хватало дров для кремации. Другой житель города очнулся уже в морге с обмороженными пальцами.
Этот мужчина во время катастрофы был принят за мертвого. Он очнулся в морге, среди тел погибших, с обмороженными пальцами ног. Бхопал, начало 1986 года. Фото: Bhopal Medical Appeal / Martin Stott
«Все в порядке»
О происходящем в городе узнали в полиции и звонили на завод трижды между 01.25 и 02.10, задав вопрос об утечке газа. Два раза их заверяли, что все в порядке, а в третий сказали: «Мы не знаем, что случилось», — и бросили трубку.Примерно к двум часам ночи цистерна опустошилась. В это же время завод наконец включил внешнюю сирену и громкоговорители. Представитель предприятия впервые подтвердил полиции, что произошла утечка, но заявил, что она уже «устранена».
На практике это означало, что были выброшены в воздух около 40 тонн метилизоцианата и других образовавшихся в реакциях токсичных веществ. Точный состав облака неизвестен до сих пор, так как компания не раскрыла информацию; но там, по меньшей мере, содержались также синильная кислота (цианистый водород), фосген (то самое химическое оружие времен Первой мировой войны), хлористый водород, метиламин, оксиды азота, угарный газ.
К утру ядовитое облако развеялось. В пораженных газом районах, по официальным данным,
Будь ласка,
Увійти
або
Реєстрація
щоб переглянути вміст URL-адреси!
520 000 человек, в том числе 200 000 детей. Улицы были заполнены тысячами трупов — не только людей, но и животных: от собак до быков. Деревья пожухли и облетели, как после осеннего листопада. В городе начались перебои с продовольствием: поставщики боялись ехать в зараженную зону. Власти выпустили официальные заявления, что воздух, вода, растительность и продукты питания безопасны. Запретили лишь ловить рыбу.
«Промывайте водой»
В 900-тысячном на тот момент Бхопале были всего две небольшие госбольницы. В ночь аварии их заполонили тысячи людей. У пациентов были судороги и конвульсии, удушье, синие губы, шла пена изо рта. При прослушивании стетоскопом врачи слышали булькающие хрипы в легких. Другими симптомами были слепота, раздражение кожи, спазмы пищевода и кишечника. А еще растерянность и амнезия. Некоторые вели себя как сумасшедшие. Были случаи частичного паралича. За первые два дня госпитали с суммарной емкостью около 1800 мест приняли около 50 000 пациентов.Врачи Бхопала никогда не сталкивались с подобной ситуацией, у них не было опыта борьбы с промышленными катастрофами. Они не знали симптомов отравления метилизоцианатом и понятия не имели, с каким вообще токсином имеют дело.
Первой версией врачей был аммиак, затем фосген. На заводе Union Carbide долгие часы отказывались разглашать хоть какую-либо информацию, боясь сказать что-то, не утвержденное материнской компанией в США. А там было воскресенье. В конце концов госпиталям передали, что токсин — это МИЦ (там никогда не слышали такого слова, не знали, что делать, и не имели антидота).
Утром медики Union Carbide ответили на звонки из больниц, что метилизоцианат не смертелен — это что-то вроде слезоточивого газа, и пациентам нужно просто промывать глаза водой. Тогда как уже сами врачи получали повреждения от контакта с токсином на телах и одежде пациентов. Один из интернов умер после того, как спас ребенка, сделав ему искусственное дыхание.
Мешки с черепами погибших при газовой катастрофе в Бхопале хранились после вскрытия тел в кладовой больницы Хамидия, их нашел фотограф Рагху Рай. Фото: bhopal.net
Расстановка приоритетов
Чтобы понять, как вообще стала возможной катастрофа таких масштабов, нужно вернуться на несколько лет назад. Завод в Бхопале был построен в 1969 году как символ «Зеленой революции» — амбициозной программы премьер-министра Индиры Ганди по модернизации сельского хозяйства страны. Высокоурожайные сорта требовали больше пестицидов, и американская Union Carbide увидела в этом прекрасную возможность для бизнеса.Завод в Бхопале был построен по образу и подобию американского завода Union Carbide в Вирджинии. Вот только Индия не США. И владельцы относились к предприятию соответствующе, стараясь извлечь максимум и игнорируя риски. В развивающейся стране вести себя так было проще.
Фабрику возвели всего в двух километрах от центра города, хотя даже тогдашние нормы требовали размещать опасные производства на окраине, чтобы ветер уносил возможные выбросы прочь от жилых районов. Но куда страшнее было решение хранить огромные объемы смертельно опасного МИЦ. Когда завод проектировали, его управляющий, аргентинец Эдуард Муньос, предлагал использовать только небольшие емкости, как это делали в Японии или позже стали делать в США. Вещество можно было не хранить на заводе совсем, и первые годы так и делали: его поставляли в небольших объемах и сразу пускали в производство. Но затем из соображений выгоды решили производить сами. Опять же, можно было вообще не хранить опасный МИЦ: технология позволяла синтезировать его и в том же цикле делать из него «Севин». Но американское руководство настояло на строительстве огромного хранилища.
Этикетка от «Севина». Фото: Andy Moxom / bhopal.org
К началу 1980-х годов мечты о сверхприбылях развеялись. После нескольких неурожайных лет индийские фермеры просто не могли позволить себе американские пестициды. Завод работал в убыток, и корпорация начала готовить его к продаже. А пока — экономить на всем. Сократили персонал — с тысячи до 642 человек. Опытных инженеров заменили неквалифицированными рабочими, которые часто даже не понимали английский язык инструкций. Текучка в опасном цехе МИЦ достигала 80%. Новички получали минимальный инструктаж. Многие даже не знали, насколько опасен метилизоцианат, — думали, что он может только раздражать глаза.
В течение трех лет перед катастрофой произошли пять серьезных инцидентов с утечками, в частности, МИЦ и фосгена. Один рабочий погиб, десятки пострадали. Профсоюзы с 1976 года били тревогу. В 1982-м по городу развесили плакаты: «Осторожно — смертельные аварии! Жизни тысяч в опасности!»
Трущобы выросли вплотную к территории заброшенного завода Union Carbide в Бхопале. Фото: Google Maps
«Потенциальная опасность выброса токсичных веществ… Недостатки в обслуживании предохранительных клапанов… Проблемы из-за высокой текучки персонала…» — писали американские инспекторы в отчете после проверки завода в мае 1982 года. Но руководство UC в США ограничилось формальными рекомендациями. За два с половиной года до катастрофы больше никто не приезжал проверять, исправлены ли нарушения. Тратить деньги на ремонт и замену оборудования на убыточном заводе никто не хотел.
В итоге случилось то, что случилось: не понимая технологии и не зная об опасностях, работники пустили воду по ржавым трубам с неисправными предохранительными клапанами, а когда в резервуаре с МИЦ началась реакция, не придавали значения показаниям датчиков.
Предприятие
Будь ласка,
Увійти
або
Реєстрація
щоб переглянути вміст URL-адреси!
четыре основные системы безопасности для предотвращения и нейтрализации возможного выброса метилизоцианата. Каждая из них могла спасти тысячи жизней. Но к декабрю 1984 года три из них не работали, четвертая была неэффективна.Холодильная установка поддерживала температуру в резервуарах с МИЦ ниже точки кипения — это предотвращало испарение и снижало риск неконтролируемых реакций. В июне 1984 года ее отключили ради экономии, фреон был слит.
Скруббер (газопромыватель) должен был нейтрализовать любые утечки токсичного газа раствором каустической соды. Но его выключили в октябре, посчитав ненужным, так как завод в тот период только хранил МИЦ, но не производил его. К тому же сломался датчик подачи щелочи, и никто не мог проверить, работает ли система вообще. Впрочем, скруббер бы не спас город: он мог нейтрализовать 1,5 кг газа в минуту при давлении не выше 1 атмосферы. В ночь катастрофы газ шел потоком 200−400 кг в минуту при давлении около 12 атмосфер и температуре свыше 200°C.
Третьей системой была факельная башня для сжигания газов. Ее тоже отключили в октябре, чтобы заменить проржавевшую трубу, которая к ней вела. Но к декабрю трубу так и не установили, и при утечке газ пошел прямиком в небо. Но даже если бы башня работала, при попытке сжечь такой мощный поток газа высок был риск взрыва, который разрушил бы трубопроводы и выпустил еще больше МИЦ.
Последним рубежом защиты была водяная завеса — распылители для «сбивания» газового облака. В ту ночь рабочие включили их, несмотря на заржавевшие вентили. Но напор оказался слишком слабым — струи не доставали до уровня утечки. Еще в 1982 году американские инспекторы рекомендовали установить более мощную систему, но этого не сделали.
Union Carbide пыталась списать аварию на саботаж. Но все независимые от компании расследования показали: виной была системная экономия на безопасности, помноженная на преступную беспечность. На заводе не было даже плана защиты населения.
Как отмечается в
Будь ласка,
Увійти
або
Реєстрація
щоб переглянути вміст URL-адреси!
по итогам расследования международных профсоюзов, Бхопальскую катастрофу можно было предотвратить. Но для этого нужно было думать о людях больше, чем о прибыли.
Заброшенный завод Union Carbide. Ноябрь 2014 года, Бхопал. Фото: Reuters / Danish Siddiqui
Крупнейшая в истории
Масштаб трагедии на месте был понятен сразу, но регистрация фактов смерти в суматохе почти не велась.
Тело неизвестной девочки, умершей от выброса метилизоцианата. Снимок фотографа Пабло Бартоломью, сделанный 4 декабря 1984 года в Бхопале, был удостоен премии World Press Photo of the Year и стал одним из символов трагедии.
В первые недели после аварии два десятка госпиталей приняли 170 тысяч пациентов с симптомами отравления газом, в том числе 10,7 тысячи с серьезными травмами.
Первые официальные данные о количестве жертв появились в январе: власти Индии сообщили о более 1400 погибших. К 1991 году цифру скорректировали до 3800 умерших и 11 000 получивших инвалидность. Именно эти цифры признает Union Carbide.
Но муниципальные работники, своими руками грузившие тела на грузовики для захоронения в братских могилах,
Будь ласка,
Увійти
або
Реєстрація
щоб переглянути вміст URL-адреси!
не менее чем о 15 000 погибших. Активисты, подсчитавшие количество проданных в городе погребальных саванов, утверждают: только за первую неделю умерли около 8000 человек.Индийский совет медицинских исследований оценивает число погибших в ту ночь в восемь-десять тысяч человек, а к 1994 году от последствий отравления умерли уже более 25 000. Amnesty International называет цифру в 22 000 погибших.
Точное число погибших в Бхопальской катастрофе неизвестно и никогда не сможет быть подсчитано. Но в одном все источники
Будь ласка,
Увійти
або
Реєстрація
щоб переглянути вміст URL-адреси!
: это самая смертоносная промышленная катастрофа в истории человечества.Однако какой смысл в точном подсчете погибших, если люди продолжают умирать до сих пор?
Жертвы катастрофы. Фото жителя Бхопала / bhopal.org
Удар на поколения вперед
«Повезло тем, кто умер в ту ночь. Несчастные — это те, кто выжил», — говорит Рашида Би, потерявшая пятерых родственников, умерших от рака после отравления газом. Ее слова звучат страшно, но правдиво: катастрофа в Бхопале не закончилась утром 3 декабря 1984 года. Она продолжается до сих пор.Сегодня, спустя 40 лет, по разным оценкам, около 120−150 тысяч жителей Бхопала по-прежнему страдают от последствий отравления. У выживших — слепота, тяжелые заболевания легких, нервной системы, опорно-двигательного аппарата. Частота рака у них в десять раз выше среднего.
Но самое ужасное — это влияние на репродуктивную функцию и повреждения ДНК, которые проявляются при рождении детей даже спустя десятилетия.
Согласно исследованию за 1987 год, в первые месяцы после трагедии у 43% беременных женщин, живших в километре от завода, произошли выкидыши. Из тех детей, что родились, 14% умерли в первый месяц жизни — в пять раз больше обычного. Исследование 2016 года показало: у женщин, переживших катастрофу, и даже у их дочерей риск рождения детей с врожденными аномалиями в семь раз выше обычного.
Среди новорожденных встречаются тяжелейшие дефекты: расщепление неба, деформация черепа, аномалии конечностей и половых органов. Есть случаи рождения с одним глазом посреди лба. И другие: девочка с ногой в пять раз больше другой, младенцы с пальцами, растущими прямо из плеч, с черепом, раздутым до огромных размеров. У многих младенцев диагностируют синдром Дауна.
Девочка, родившаяся в 2000 году у матери, пострадавшей от газа, имеет врожденный челюстно-лицевой дефект. Позже ей сделали операцию. Фото: Andy Moxom / bhopal.org
Пострадавшая от катастрофы Пуна Бай держит на руках своего сына Раджа, которому три года. Радж не может ходить и плохо видит с рождения. Фото: bhopal.org
А еще — агрессивные формы рака у маленьких детей. В 2001 году репортер описывал увиденные в онкологической больнице Бхопала фотографии пациентов с ретинобластиномой — злокачественной опухолью сетчатки глаза. Она чудовищно деформировала половину лица, превращая его в подобие маски — распухший, искаженный глаз был обрамлен воспаленной тканью. Ни одному из этих детей не было еще шести лет. На некоторых снимках особенно жутко выглядел контраст: одна половина лица оставалась детской, нетронутой, а вторая была изуродована болезнью. На одной из фотографий младенец всего нескольких месяцев от роду был скрыт за двумя такими опухолями.
Эффект от катастрофы был настолько большим, что отразился на жизнях сотен тысяч человек. В
Будь ласка,
Увійти
або
Реєстрація
щоб переглянути вміст URL-адреси!
2022 года американские ученые проанализировали различную общеиндийскую статистику за 1985 год и нашли много отклонений от обычной картины. В том году у беременных гораздо чаще случались выкидыши, причем в большинстве случаев они носили мальчиков (соотносится с прежними исследованиями о том, что мальчики в утробе больше уязвимы перед любыми вредными внешними воздействиями).В когорте мальчиков, кто все же родился в том году, имелись статистические отличия во взрослом возрасте по сравнению с теми, кто на год старше или младше: хуже здоровье, чаще бывали рак и инвалидность, как результат — в среднем на два года меньше продолжительность учебы, ниже занятость. Также обнаружилось, что негативные эффекты аварии не ограничиваются радиусом 5 км от завода (обычно на этой территории сосредоточивались все исследования и цифры), а заметны в радиусе 100 км.
Десятилетний Гопал Кушва показывает свою правую руку с деформированными пальцами в трущобах рядом с заводом Union Carbide, Бхопал, 30 ноября 2009 года. Фото: Reuters / Reinhard Krause
Токсичная безысходность
Но не только газовое облако той ночи отравило жизнь десятков тысяч бхопальцев.Все 15 лет до катастрофы Union Carbide сбрасывала токсичные отходы в открытые пруды прямо на территории завода. Тысячи тонн пестицидов, растворителей и химических катализаторов впитались в почву. Муссонные дожди размывали ядовитые пруды, и токсины проникли в грунтовые воды. Уже в 1980 году были сообщения о гибели скота, пившего из местных водоемов.
Трущобы на берегу высохшего пруда-испарителя для токсичных отходов завода Union Carbide. Бхопал, начало 1986 года. Фото: Bhopal Medical Appeal / Martin Stott
А после трагедии завод просто забросили. Тонны опасных химикатов остались разбросанными по территории, рядом остались высыхать пруды-испарители с жидкими отходами. Union Carbide
Будь ласка,
Увійти
або
Реєстрація
щоб переглянути вміст URL-адреси!
в 1989 году секретные анализы почвы и воды. Результаты были ужасающими: вода была настолько токсичной, что мгновенно убивала подопытных рыб. Многие пробы были взяты прямо у заводской стены — а по другую ее сторону люди брали воду из колодцев. Компания скрыла эти данные. Жителей никак не предупредили о том, что вся местность отравлена и опасна.Через десять лет, в 1999 году, исследование Greenpeace обнаружило в почве и воде вокруг завода тяжелые металлы, хлорорганические соединения, пестициды — высокотоксичные вещества, накапливающиеся в организме. А в 2002 году ртуть и прочие яды
Будь ласка,
Увійти
або
Реєстрація
щоб переглянути вміст URL-адреси!
в грудном молоке женщин, живущих рядом с заводом. Загрязнение распространилось намного дальше, чем считалось раньше, — его следы находят в радиусе 3,5 км от завода.
Брошенные емкости от ртути на земле и банки с химикатами в лаборатории на территории завода. Фото: Andy Moxom / bhopal.org
Несмотря на решение Верховного суда Индии 2004 года об обеспечении населения чистой водой, люди до сих пор вынуждены пить отравленную, так как той, что иногда привозят водовозки, не хватает. Переехать местным жителям некуда: они слишком бедны. На высохших токсичных прудах, где в земле до сих пор находят ртуть и другие яды, их дети играют в крикет.
За сорок лет никто так и не взялся всерьез за очистку территории. Union Carbide проводила лишь символические попытки очистки — да и те прекратились в 1994 году, когда компания продала свою индийскую «дочку». В 1998 году штат Мадхья-Прадеш забрал территорию завода в собственность, пообещав заняться ее реабилитацией. Но дальше обещаний дело не пошло.
Трущобы у завода Union Carbide. Бхопал, начало 1986 года. Фото: Bhopal Medical Appeal / Martin Stott
Два года «тюрьмы» четверть века спустя
Спустя четыре дня после катастрофы, 7 декабря 1984 года, председатель Union Carbide Уоррен Андерсен прилетел из США в Бхопал. Он вышел из самолета с противогазом в руке — словно турист с фотоаппаратом. У трапа его арестовали. «Он не выказал ни малейшего раскаяния или сочувствия, — вспоминал позже глава городской администрации Моти Сингх. — Только холодное любопытство. Спрашивал о направлении ветра, хотел осмотреть завод — как будто изучал масштаб произведенных разрушений».
Андерсена поместили под арест в пансионате компании, и он начал делать звонки. Уже через несколько часов пришел приказ от руководства штата: немедленно освободить бизнесмена и посадить на правительственный самолет до Дели. Оттуда он улетел в Штаты и уже никогда не вернулся в Индию, игнорируя все попытки индийского правосудия привлечь его к ответственности. США отказались его выдавать. Андерсен умер в 2014 году в возрасте 92 лет, так и не представ перед судом.
Граффити на заборе завода Union Carbide. Бхопал, начало 1986 года. Фото: Bhopal Medical Appeal / Martin Stott
В 1989 году Union Carbide заключила сделку с правительством Индии. Как позже выяснилось, не обошлось без влияния Генри Киссинджера — бывший госсекретарь США, а теперь советник корпорации, надавил через индийских промышленников на премьер-министра Раджива Ганди. С жертвами никто не советовался, более того: правительство Индии объявило себя единственным их представителем в судах по катастрофе как в стране, так и за рубежом, и люди не смогли подать персональные иски в суд США. В рамках сделки в обмен на снятие претензий компания согласилась выплатить 470 миллионов долларов — в среднем 500 долларов на пострадавшего.
Для сравнения: бывшим своим рабочим в США, пострадавшим от производства асбеста, оказавшегося токсичным, та же Union Carbide платила по суду сотни тысяч и миллионы долларов.
Под уголовный суд попали лишь восемь индийских менеджеров завода. В 2010 году им вынесли приговор (одному посмертно) — по два года тюрьмы за причинение смерти по неосторожности. Всех тут же выпустили под залог. Некоторые даже после суда продолжали утверждать, что виной катастрофы был саботаж.
В 2001 году Union Carbide была поглощена химическим гигантом Dow Chemical за 11,6 миллиарда долларов — это в 25 раз больше суммы компенсации жертвам Бхопала. Новый владелец с тех пор вел себя так, словно купил активы, но не обязательства UC. Никаких дополнительных выплат, никакой очистки территории.
Закончится ли?
Активисты из числа выживших и сегодня ездят по миру, рассказывают о своей трагедии, подают жалобы в суды, ВОЗ, ООН, организовывают демонстрации, сидячие забастовки, голодовки и марши, пытаясь добиться справедливости.
«Катастрофа продолжает убивать и делать инвалидами новые поколения, а виновные в этом продолжают наслаждаться счастливой и богатой жизнью. Корпорации, устроившие геноцид в Бхопале, продолжают вести бизнес как обычно», —
Будь ласка,
Увійти
або
Реєстрація
щоб переглянути вміст URL-адреси!
одна из активисток во время выступления в Школе общественного здравоохранения Гарварда в сентябре 2024 года.Вместе с ней выступали две женщины, которые были маленькими детьми в момент аварии: Фархат Джахан и Бати Бай Раяк. Мать тогда схватила пятимесячную Джахан на руки, отец — еще двух детей, они выбежали из дома, потеряв друг друга по дороге. Джахан с мамой провели ночь в парке. Вся семья выжила. Но у матери — фиброз легких, у обеих сестер, которым было тогда два года, хроническая почечная недостаточность, одна постоянно ходит на диализ, другая скончалась в 24 года от этой же болезни, оставив двух дочерей, из которых одна родилась с серьезными дефектами.
Райак в день аварии было четыре года. Ее семья не стала бежать, а всю ночь пряталась дома на полу, накрывшись мокрым одеялом: поступить так в случае аварии с химикатами им когда-то посоветовал дядя, работавший на заводе Union Carbide. Родные девушки сильно пострадали, родители не могли работать, и в восьмом классе ей пришлось бросить школу, чтобы зарабатывать деньги. Ее старший брат после аварии стал плохо видеть и погиб в 15 лет от удара током при ремонте какого-то прибора.
Справедливость для них так и не восторжествовала, как и для десятков тысяч других. Большинство до сих пор не признаны пострадавшими, медиа продолжают дежурно тиражировать цифру в 3800 погибших. Ни один ребенок, родившийся после трагедии с врожденными дефектами, тем более не получил компенсации. За растянувшуюся на десятилетия вторую, экологическую катастрофу ответственность не признал никто. Огромная территория посреди Бхопала вряд ли когда-нибудь будет очищена: это потребует миллиардов долларов, да и вывозить токсичные отходы, по сути, некуда.
Жители сидят на краю разрушившегося пруда с токсичными отходами Union Carbide, ноябрь 2014 года, Бхопал. Фото: Reuters / Danish Siddiqui
Конечно, эта трагедия стала уроком для предприятий в химической сфере, какие-то процессы стали безопаснее — но не более того. Не прошло и полутора лет, как в другой части света произошла новая «рекордная» техногенная катастрофа — взорвался реактор в Чернобыле. Хотя причины были иными, оба случая роднит зловещая цепочка: системные проблемы с безопасностью, игнорирование тревожных сигналов, попытки скрыть масштаб бедствия в первые часы. За просчеты и халатность руководства заплатили местные жители, рабочие, спасатели и их семьи. И в обоих случаях последствия отравляют жизни людей десятилетиями.
Но если Чернобыль привел к радикальному пересмотру подходов к ядерной безопасности, то история Бхопала так и не научила мир главному — ставить человеческие жизни выше прибыли, имиджа и страха ответственности перед начальством.
